Для страницы  http://ldn-knigi/lib.ru  02.2004

ldnleon@narod.ru

 

http://www.vestnik.com/issues/2003/0402/win/kadzhaya.htm

 

Валерий КАДЖАЯ (Москва)

 

Валерий Георгиевич Каджая родился в 1942 г. в Тбилиси.

В 1965 г. закончил факультет журналистики Тбилисского университета. С 1963 г. работал репортёром республиканской газеты 'Заря Востока'. С 1966 г. живёт в Москве, где много лет проработал в качестве специального корреспондента 'Известий'. Постоянно публикуется в ведущих демократических российских газетах ('Коммерсантъ', 'Независимая газета', 'Российская газета') и журналах ('Новое время', 'Власть'). В 2000 г. стал лауреатом премии Союза журналистов Москвы за цикл статей против антисемитизма. В 2002 г. был удостоен диплома Союза журналистов России за публикации по проблемам детства и воспитания.

В январе нынешнего года в Москве вышла в свет его книга 'Почему евреев не любят?', в которой он подверг острой критике первый том книги А.Солженицына 'Двести лет вместе'.

 

'ЕВРЕЙСКИЙ СИНДРОМ' СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
и до какой степени оказался ему верен Солженицын

 

Бесстрастные цифры свидетельствуют, что евреи на фронте присутствовали в той же пропорции к общей численности еврейского населения, что и представители остальных национальностей СССР - в пропорции к своим народам. И воевали не хуже других. Тем не менее, антисемитизм, если верить Александру Солженицыну, на фронте был. И причину его писатель видит в том, что на передовой евреев было значительно меньше, чем во втором и третьем эшелонах фронта: 'и всякому было наглядно: да, там евреев значительно гуще, чем на передовой'. Термин 'наглядно' к историческому инструментарию не относится, это сугубо эмоциональный взгляд, который всегда субъективен. Объективны же только цифры и факты.

 

Тайная политика Сталина

 

Солженицын прекрасно знает об этих цифрах и фактах, но, противореча самому себе, чуть ли не в следующем абзаце приводит опубликованные в 1975 году данные исследования о национальном составе двухсот стрелковых дивизий с 1 января 1943 года по 1 января 1944 года: 'В этих дивизиях на указанные даты евреи составляли соответственно - 1,50% и 1,28%, при доле в населении 1,78% (на 1939 г.), - и лишь к середине 1944, когда армия стала пополняться за счет населения освобожденных областей, доля евреев упала до 1,14%: почти все евреи там были уничтожены'. Правда, даже здесь Солженицын не может удержаться от того, чтобы не передернуть исходные данные: принято ведь исчислять не от количества населения, а от призыва. Доля же евреев в общем призыве составляла 1,3 процента, так что в стрелковых дивизиях их было даже гуще, чем людей других национальностей. А что такое 'стрелковая дивизия'? Это и есть то самое 'пушечное мясо', которое перемалывалось на передовой.

 

Все евреи-фронтовики, с которыми мне довелось беседовать, в один голос утверждают, что в отношении себя со стороны однополчан они никогда, ни в чем и никакого недоброжелательства не ощущали. На фронте, на передовой никто не обращал внимания, кто ты - еврей, грузин, татарин, русский, главное, - как ты воюешь. Евреи воевали хорошо, поэтому никаких претензий к ним не было.

 

Зато в глубоком тылу антисемитизм действительно разрастался. Я имею в виду не тот бытовой, который получил распространение в Сибири, Казахстане, Средней Азии, чего раньше там никогда не наблюдалось. Это и понятно: до войны евреев в тех краях было раз-два и обчелся. Но с первых же дней немецкого нашествия туда хлынул поток эвакуированных и беженцев, именно туда перебазировали с оккупированных территорий, а также из зоны риска почти все оборонные и важные для народного хозяйства предприятия, там же сосредоточилось и большинство госпиталей, НИИ и КБ. А в этих учреждениях евреев было действительно немало. Впрочем, синдром отторжения и неприятия характерен не только в отношении евреев. Не очень жаловали аборигены и русских, эвакуированных в Казахстан и Среднюю Азию. Но удивительно, что русские, сами страдавшие от дискриминации, были главными распространителями антисемитизма.

 

Бытовой антисемитизм подогревался завуалированной пропагандой, тон которой задавала Москва, точнее, Агитпроп ЦК КПСС. Писатель А. Степанов, автор известного романа 'Порт-Артур', находившийся в эвакуации во Фрунзе, прислал в мае 1943-го главному редактору газеты 'Красная звезда' Д. Ортенбергу, с которым был дружен, письмо, где, в частности, коснулся антисемитизма: 'Демобилизованные из армии раненые являются главными его распространителями. Они [ведут настоящую погромную агитацию], открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках. Я был свидетелем, как евреев выгоняли из очередей, избивали даже женщин те же безногие калеки. Раненые в отпусках часто возглавляют такие хулиганские выходки. Со стороны милиции по отношению к таким проступкам проявляется преступная мягкость, граничащая с прямым попустительством'.

 

Это писал русский человек, но с обостренной совестью и чувством справедливости. Ортенберг переправил письмо в ЦК и 30 июля был вызван к А. Щербакову, который занимал с 1942 года посты начальника Главного политического управления Советской армии - заместителя наркома обороны, начальника Совинформбюро, кандидата в члены Политбюро, I секретаря МК и МГК и секретаря ЦК ВКП(б).

 

Щербаков вызвал Ортенберга вовсе не для того, чтобы обсуждать тревожное письмо Степанова. Он объявил ему: о смещении с поста главного редактора центральной армейской газеты 'Красная звезда', который тот занимал с 30 июня 1941 года. 'На вопрос же обескураженного таким решением Ортенберга, как объявить сотрудникам редакции о мотивах столь неожиданной отставки, тот невозмутимо ответил: 'Скажите, что без мотивировки'. Размышляя впоследствии о причинах своего смещения, Ортенберг вспомнил, как за несколько месяцев до этого Щербаков также вдруг вызвал его и без объяснений потребовал очистить центральную армейскую газету от евреев'.

 

Эту историю поведал в своем фундаментальном труде 'Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм'

Г.  Костырченко. Солженицын хорошо знает эту книгу, а самого Геннадия Васильевича, доктора исторических наук, называет 'тщательным исследователем 'еврейской' политики Сталина'. Четырежды ссылается Александр Исаевич на указанную книгу, но из этих ссылок неосведомленный читатель скорее сделает вывод об антисемитском настрое историка, чем об антисемитском духе тайной политики Сталина, активным проводником которой был Щербаков. Это от него в начале 1943 года пошла по фронтам негласная директива: 'Награждать представителей всех национальностей, но евреев - ограниченно'. Но об этом позже.

 

А пока обратимся к еще одному отрывку из книги Костырченко, который 'не заметил' Солженицын: 'Набиравший силу государственный антисемитизм проявлялся не только в виде закулисных кадровых иллюстраций, но иногда даже в открытой печати, и опять же - в завуалированной форме. В январе 1943 года в журнале 'Большевик' появилась статья председателя Президиума Верховного Совета РСФСР А.Е. Бадаева, в которой этот старый большевик, бывший депутат IV Государственной думы, предварительно процитировав слова Сталина о том, что 'дружба народов СССР - большое и серьезное завоевание', привел статистику национального состава военнослужащих, награжденных боевыми орденами и медалями. Указав отдельно, сколько было таковых среди русских, украинцев, белорусов, он в самом конце этого списка, перечисляя уже чохом, без конкретных цифр, все другие национальности, чьи представители удостоились государственных наград за полтора года войны, упомянул после бурят, черкесов, хакасов, аварцев, кумыков, якутов и евреев. Налицо было явное стремление принизить заслуги последних в вооруженной борьбе с врагом. Ведь по данным главного управления кадров Наркомата обороны СССР на 15 января 1943 г., евреи находились на четвертом месте по числу награжденных (6767) после русских (187178), украинцев (44344) и белорусов (7210). Более того, через полгода евреи опередили по полученным наградам белорусов и вышли на третье место'.

 

Возмущенные пренебрежительным отношением к боевым заслугам целого народа, руководители ЕАК (Еврейского антифашистского комитета) Михоэлс и Эпштейн направили 2 апреля записку Щербакову, в которой высказали опасение, что подобная подача информации может быть использована 'гитлеровскими агентами', распространявшими слухи о том, что 'евреи не воюют'. Однако этот демарш не имел последствий. Подобно многим аналогичным документам письмо сразу же было направлено Щербаковым в архив'.

Полному замалчиванию в средствах массовой информации подверглась и трагедия еврейского народа, тотальное уничтожение которого осуществлялось немцами на оккупированных территориях. На эту тему было наложено строжайшее табу.

 

Солженицын как верный сталинист?

 

Даже о Бабьем Яре мы узнали через многие годы после окончания войны. Но об этом замалчивании у Солженицына - тоже ни слова. Коротенько, одним абзацем коснувшись чудовищного злодеяния в Киеве, Александр Исаевич многозначительно замечает: 'Нельзя не напомнить здесь, что в нескольких километрах от Бабьего Яра, и в те же месяцы, в огромном Дарницком лагере советских военнопленных погибли тоже десятки тысяч советских бойцов и офицеров, но мы не храним об этом должную память, а многим - и вовсе невдомек неведомо. Как и - больше чем о двух миллионах погибших наших военнопленных за первые годы войны'.

 

Я ждал, что Солженицын объяснит читателям, почему советская пропаганда замалчивала факт тотального уничтожения евреев немцами, почему ни слова не было сказано про Бабий Яр после освобождения Киева, хотя о том, что в овраге лежат десятки тысяч расстрелянных евреев - женщин, стариков, детей, - знал весь город. Почему молчали официальные органы? Вместо ответа Солженицын пишет про дарницких военнопленных. Кто спорит с тем, что о них тоже надо хранить должную память? Но ведь трагедию Дарницкого лагеря и остальных двух миллионов советских военнопленных, точно так же, как и трагедию Бабьего Яра и двух миллионов мирных советских евреев, уничтоженных немцами, сталинская пропаганда замалчивала одинаково! Почему, Александр Исаевич? Не дает ответа:

 

Думается, судьба сыграла злую шутку с Солженицыным. Сегодняшние его рассуждения о месте и роли евреев в прошедшей войне - это зеркальное отражение сталинской политики: никакого Холокоста не было - все народы оккупированной территории СССР страдали одинаково; никаких военнопленных не было - были трусы и предатели: погибли - так им и надо. И далее в том же духе.

 

Неужели Солженицын не понимает, что если бы даже не в полную меру, а хоть вполовину освещалась советскими СМИ трагедия мирного еврейского населения, отношение к эвакуированным евреям было бы значительно сочувственнее?

Если бы в газетах, журналах, в радиопередачах, в документальном кино отражалось - тоже хотя бы вполовину - как евреи сражаются на передовой, разве возникали бы разговоры о том, что они отсиживаются в тылу, всячески увиливая от фронта? Перелистайте подшивки военных лет любой из центральных газет, будь то 'Правда', 'Известия', 'Красная звезда', 'Комсомолка', - вы не найдете там ни одного очерка о Герое-еврее, хотя таковые появились буквально с первых же дней войны, когда награждали вообще очень скупо, а Герои и вовсе были наперечет. Ну, а к 43-му, когда евреи по числу боевых наград 'неприлично' выдвинулись вперед, пришлось принимать срочные меры, вроде упомянутой выше 'директивы', означавшей не что иное, как завуалированную 'процентную норму'.

 

Боевые будни БЗР

 

'В моей батарее (60 человек), - пишет Солженицын, - было двое евреев: сержант Илья Соломин, воевал отлично всю войну насквозь, и рядовой Пугач (вскорости утек в Политотдел). Среди офицеров нашего дивизиона (20 человек) тоже был еврей - майор Арзон, начальник снабжения'. И с этой куцей палитрой Солженицын пытается рисовать монументальное батальное полотно! 'Да заголовокружиться надо!' - его же словами.

 

Нет ничего удивительного, что на 60 и даже более бойцов приходится один еврей. Обратимся к Большим числам. Согласно данным Министерства обороны СССР (их, кстати, приводит и сам Солженицын в своей книге на стр. 363 второго тома) евреев было мобилизовано в армию во время войны 434 тыс. человек; русских - 19 млн. 650 тыс.; украинцев - 5 млн. 320 тыс.; белорусов - 964 тыс.; итого: 25 млн. 394 тыс., или, округляя, 26 миллионов 'лиц славянской национальности', и, опять же округляя, 500 тысяч 'лиц еврейской национальности'. Делим 26 миллионов на 500 тысяч и в результате простейшего арифметического действия получаем, что один еврей приходится на 52 славянина. А если учесть, что также было мобилизовано в общей сложности ещё 3,68 миллиона татар, грузин, армян, казахов, узбеков и представителей других национальностей, то получается, что в строю из 59 человек оказывался всего один еврей. Так что два еврея на 60 человек - это аж двойное превышение нормы.

 

Но обратите внимание на замечание 'утек в Политотдел'. Это что: дезертировал? И в Политотдел чего: полка, дивизии, армии? И сколько в этом конкретном Политотделе, кроме Пугача, было еще евреев? И чем вообще занимались в Политотделе: загорали, играли в шахматы? И как дальше сложилась судьба Пугача?

 

Перед историком все эти вопросы невольно бы возникли. Но публицисту, пишущему в заданном режиме, это ни к чему:

 

Обратите также внимание на майора Арзона: Солженицын подчеркнул (между прочим), что он - начальник снабжения. А что, во всех остальных десятках тысяч дивизионов Красной армии начальниками снабжения были сплошь евреи? Да и сам Арзон: он что, воровал солдатские харчи и потом обменивал их на золото у голодного населения? Уже когда эта статья была написана, я показал ее полковнику в отставке, артиллеристу-фронтовику Владимиру Элисовичу Цейтлину.

Дойдя до 'начальника снабжения дивизиона Арзона', он рассмеялся: 'В дивизионе действительно имелся специальный взвод снабжения, но он занимался тем, что подвозил на передовую к батареям снаряды и боепитание. Занятие, должен сказать, не менее рискованное, чем служить на самой батарее: это все равно, что ездить на пороховой бочке'.

 

Сам Цейтлин в 16 лет поступил добровольцем в артиллерийскую спецшколу и первый бой принял зеленым лейтенантиком под Демьянском в январе 43-го - командиром огневого взвода, а последний - уже в апреле 45-го - командиром батареи, при взятии Братиславы. Там и был ранен в ногу, выписался через полтора месяца, а войне уже 'капут'.

У него, как и у Солженицына, тоже всего два ордена, но оба - за личное мужество. 'Красной звездой' его наградили в 44-м, когда его батарея отбила контратаку немцев и уничтожила четыре танка; 'Отечественной войны I степени' он получил за отчаянное решение форсировать реку Грон под огнем противника. Тогда его батарея обеспечила плацдарм основным войскам для штурма словацкого города Левицы в феврале 45-го. Одна и та же награда не всегда отражает равноценность подвига: Жукову третью Золотую Звезду дали за взятие Берлина, а Брежневу - в честь 70-летия со дня рождения:

Что же касается 'харчей и обмундирования', то, как сказал Цейтлин, в дивизионе этим занимался старшина.

А.Солженицын и Н.Решетовская. 2-й Белорусский фронт.

Также вскользь, совершенно мимоходом, упомянул Солженицын и 'положительного' еврея, наверное, все для той же 'равновесности', а ведь более близкого и преданного ему человека, чем Илья Соломин, у будущего Нобелевского лауреата на фронте не было. Недаром же именно верному сержанту Солженицын доверил интимнейшее поручение: привезти к нему на фронт Наталью Решетовскую, его тогдашнюю жену.

Вот как вспоминает об этом сама Наталья Алексеевна: 'Однажды ночью, часа в три, меня разбудил мамин голос: 'Наташа, сержант приехал!' Выскочила, набросила халат поверх ночной сорочки, вошла в нашу первую большую комнату. На пороге - молодой военный, в шинели, зимней шапке, с рюкзаком за спиной:

В тот же день вечером мы с Соломиным уехали из Ростова:Родители его - евреи - жили до войны в Минске. Соломин почти не надеялся, что они живы. Из Минска мало кто успел эвакуироваться. Может быть поэтому, даже когда он улыбался, его черные, немного выпуклые глаза на серьезном, чаще всего хмуром лице оставались грустными:

И вот мы вдвоем с мужем - в его землянке. Не сон ли это?: Май в тот год был холодным. Приходилось топить печку. Но от этого в землянке становилось еще уютнее':

Наталья прогостила у мужа три недели. 'Немного побездельничав, я начала знакомиться с работой, понять оказалось легко. Все дело в том, чтоб: расшифровывать замысловатые синусоиды, которые приборы выстукивали на звукометрической ленте. Интересно! В свободное время мы с Саней гуляли, разговаривали, читали. Муж научил меня стрелять из пистолета'.

 

Кстати, когда я спрашивал фронтовиков, как часто приезжали навестить их жены, они делали круглые глаза: редчайший случай! Это какое же умение устраивать личные дела! Но, судя по книге Решетовской, у командира батареи звуковой разведки (БЗР) это получалось совсем даже неплохо.

'У себя на батарее Саня был полным господином, даже барином, - вспоминает далее Решетовская. - Если ему нужен был ординарец Голованов, блиндаж которого находился с ним рядом, то звонил: 'Дежурный! Пришлите Голованова'. Вверенный ему 'народ', его бойцы, кроме своих непосредственных служебных обязанностей, обслуживали своего командира батареи. Один переписывал ему его литературные опусы, другой варил суп и мыл котелок, третий вносил нотки интеллектуальности в грубый фронтовой быт'.

До какого лицемерия можно дойти: презрительные филиппики в адрес евреев, 'которые в основном пристраивались во 2-м и в 3-м эшелонах', а сам-то!

 

О том, как Солженицын был арестован и за что, как сидел в лагере, а затем в 'шарашке', как жил в ссылке, как бодался с дубом и т.д., и т.п. писано-переписано. А вот как он воевал - ни строчки не найдете. Сплошное белое пятно на фоне синусоид, абсцисс и ординат. И только из наградных листов можно узнать, что обоих своих орденов был удостоен отнюдь не за подвиги в бою, а за добросовестное выполнение служебных обязанностей. Так, орден 'Отечественной войны II степени' Солженицын получил, не выходя из блиндажа, после взятия нашими Орла в январе 1943-го, ознаменовавшего победу в битве на Курской дуге. Тогда ордена и медали сыпались дождем. Та же история повторилась летом 44-го в Белоруссии при успешном форсировании реки Друдь.

 

Взгляд с насеста

 

Вспомним, как скрупулезно оцифиривает Солженицын генералов-евреев медицинской службы - аж целых 26! (Хотя, на самом деле, их было 29.) И что плохого в том, что 'среди военных медиков было множество евреев, врачей, медсестер, санитаров'? И ничего Солженицын не говорит о том, что в Красной армии был самый высокий процент - около 80 - возвращения раненых в строй. Скольких русских и бойцов других национальностей вернули к жизни евреи-врачи!

 

Еще Солженицын называет цифру генералов ветеринарной службы (9) и инженерных войск (33). С точки зрения обывательской, ветеринарная служба в армии - это тоже нечто второстепенное. И инженерные войска - это вам не бронетанковые или военно-воздушные: Солженицын потрафляет обывателю, не замечая, что сам превращается в оного.

Но допустим, что инженерные войска на войне есть нечто вспомогательное, хотя, на самом деле, именно они закладывают удачный исход любой операции. Это саперы, строители переправ и гатей на передовой и т.д. А у Солженицына почему-то инженерные войска попали в один ряд с ветеринарной службой, хотя и без нее тоже не обойтись.

 

И совсем непонятно, почему Солженицын не продолжил далее этот цифирный ряд евреев-генералов? Продолжим его мы: общевойсковых генералов - 92; генералов авиации - 26; генералов артиллерии - 33; генералов танковых войск - 24; генералов войск связи - 7; генералов технических войск - 5; генералов инженерно-авиационной службы - 18; генералов инженерно-артиллерийской службы - 15; генералов инженерно-танковой службы - 9; генералов инженерно-технической службы - 34; генералов интендантской службы - 8; генералов юстиции - 6; адмиралов-инженеров - 6.

Евреями были 9 командующих армиями и флотилиями, 8 начальников штабов фронтов, флотов, округов, 12 командиров корпусов, 34 командира дивизий различных родов войск, 23 командира танковых бригад, 31 командир танковых полков. Всего в годы войны в вооруженных силах страны служили 305 евреев в звании генералов и адмиралов, 219 из них (71,8 процента) принимали непосредственное участие в боевых действиях, 38 - погибли:

 

Это всё данные Министерства обороны СССР.

Они будут интересны как обывателю, так и любому непредвзятому человеку. Что же касается Солженицына - он все это отлично знает, но умалчивает. Почему? Вопрос, согласитесь, совершенно риторический:

Учитывая, что к концу 30-х годов бытовой антисемитизм хоть и тайно, но очень активно подогревался антисемитизмом государственным, понятно, почему распространялись разговоры о том, что евреев на фронте нет или что если и есть, то воюют они плохо. Но если газетам можно было запретить писать о том, как храбро воюют евреи, то запретить самим евреям воевать храбро не мог никакой Агитпроп и даже сам Верховный главнокомандующий. И тогда вступала в действие та самая негласная директива Щербакова. А что она существовала, доказывают опять же Большие числа.

 

Логика Больших чисел

 

Ш.Кордонский

Уверен, что если сегодня провести социологическое исследование, то, самое большое, один человек на сто тысяч опрошенных ответит положительно, повторил ли хоть один еврей подвиг Александра Матросова. Более чем уверен - аналогичный результат социологи получили бы и в 1945 году. И, тем не менее, подвиг Матросова за годы войны повторили четыре еврея, причем рядовой Абрам Левин лег грудью на амбразуру за год до Матросова, 22 февраля 1942-го при освобождении Калининской области (был награжден орденом Отечественной войны I степени посмертно: через 15 лет), а сержант Товье Райз умудрился остаться в живых, хотя и получил 18 ранений, - чем не еврейское счастье, - и был награжден орденом Славы III степени.

 

Подвиг Николая Гастелло повторили 14 летчиков-евреев. Звание Героя присвоили только двоим, да и то, Шику Кордонскому - лишь в 1990 (!) году, хотя свидетелями его подвига 28 сентября 1943 года была вся эскадрилья. Четыре летчика-еврея совершили воздушный таран - Героя не дали ни одному. Напомню, что Виктору Талалихину, таранившему немецкий самолет в небе под Москвой 7 августа 1941 года, звание Героя было присвоено буквально на следующий же день!

 

Н.Стратиевский

Свой первый боевой вылет стрелок-радист пикирующего бомбардировщика Натан Стратиевский совершил 23 июня 1941 года, последний - 16 апреля 1945-го. Указом от 23 февраля 1945 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. К этому времени он имел на своем счету 238 боевых вылетов плюс 10 сбитых самолетов. С 1943 года официальная норма членам экипажа Пе-2 для получения Героя была установлена в 150 боевых вылетов, даже если стрелок и не сбил ни одного самолета - там главное было, чтоб свой бомбардировщик не сбили.

 

То, что этот случай - обычная практика, подтверждает ярко и очевидно, и в то же время горько и обидно, совершенно уникальная судьба партизанского командира Евгения Волянского (Хаима Коренцвита).

Он, как минимум, должен быть трижды Героем Советского Союза, но не получил ни одной Золотой Звезды, только Красные. Первый раз его представил к высшей награде прославленный командир соединения украинских партизан Яков Мельник, у которого он возглавлял разведку. Евгений организовал десятки диверсий, в том числе и на железных дорогах, а весной 43-го вдвоем с помощником взорвал немецкий бронепоезд, идущий к фронту, - первая Красная Звезда.

Благодаря его смелости и находчивости соединение Мельника трижды без потерь выходило из плотного окружения немцев. В сентябре 1944, одетый в форму немецкого майора (Евгений чисто говорил по-немецки) он проник в штаб пехотной дивизии, вошел в домик генерала, приставил к его боку пистолет и сказал по-немецки: 'Моя жизнь ничего не стоит. Если пикните - убью. Идите к своей машине'. И на генеральском же 'хорьхе' Волянский привез командира дивизии в расположение партизан. Снова представление к званию Героя, и снова - Красная Звезда.

С 29 августа 1944 года отважный командир - в Словакии, и уже 9 сентября еврей Коренцвит возглавил 2-ю Чехословацкую партизанскую бригаду 'За свободу славян'. В сентябре и октябре бригада уничтожила немецкие гарнизоны в шести словацких городах. В начале 45-го, когда Словацкое восстание было подавлено, Волянский вывел бригаду из окружения 'по-суворовски': по снежным горным тропам, обморозив при этом себе обе ступни. Спустившись с гор, партизаны выбили немцев из города Валовец и здесь соединились с Чехословацким корпусом генерала Свободы. На этот раз сам Свобода ходатайствовал о присуждении Волянскому звания Героя. Но - снова Красная Звезда.

 

Перейти заснеженные Татры и выбить немцев из Валовца оказалось куда легче, чем 'выбить' из начальника Центрального штаба партизанского движения СССР, первого секретаря ЦК КП Белоруссии П. Пономаренко (в 1948-1952 гг. - секретарь ЦК ВКП(б) - в самый разгар 'борьбы с космополитами') Золотую Звезду Героя для еврея.

Пантелей Кондратьич лично против Волянского-Коренцвита ничего не имел, он даже не был с ним знаком. Но и Центральный штаб, как и штаб партизанского движения Украины, были также и настоящими штабами антисемитизма. Не только Коренцвит - ни один из евреев-командиров отрядов, ни один рядовой партизан-еврей не стал Героем, хотя были среди них вполне заслужившие звание. Но уж если им не стал Коренцвит, трижды заслуживший это звание, то что говорить об остальных. Впрочем, нет. Один-таки стал Героем - Исай Казинец, секретарь Минского подпольного горкома партии. Указ о присвоении высокого звания был издан: в мае 1965 года.

 

Награда еврею доставалась на фронте намного труднее, чем нееврею. Евреи это, конечно, понимали. И, тем не менее, несмотря на явную и такую до боли обидную несправедливость, евреи продолжали воевать так, как они воевали. Наверное, лучше всего выразил их побудительные мотивы 23-летний разведчик Григорий Гарфункин.

По заданию командующего армией генерал-полковника К. Москаленко, который лично напутствовал взвод, разведчики ночью 22 сентября 1943 года переплыли на лодке Днепр, обнаружили на западном берегу минометную батарею и батарею легких орудий - теперь предстояло вернуться к своим с ценнейшими сведениями, чтобы артиллерия подавила опорный пункт немцев перед форсированием Днепра. Но у берега разведчиков заметили немецкие часовые и открыли огонь. 'Плывите, я вас прикрою' - крикнул товарищам Григорий. Полчаса удерживал атаки немцев Гарфункин, пока его товарищи не добрались до своего берега, - он это понял потому, что наша артиллерия стала бить по обнаруженным разведвзводом батареям. Тогда Григорий бросился в холодную воду, но переплыть Днепр ему было не суждено: почти на середине реки его накрыла вражеская мина.

Когда товарищи Григория вернулись к себе в блиндаж, они нашли его неоконченное письмо. 'Дорогие мои! - писал родным Гарфункин. - Идет война. Нужно быстро уничтожить врага. На фронте всякое бывает, но обо мне не беспокойтесь. Если погибну, то только героем. Как вы поживаете? Сейчас:' На этом письмо обрывалось.

Генерал Москаленко высоко оценил подвиг разведчика. По его представлению рядовому Григорию Соломоновичу Гарфункину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. И это тоже характерно. Если 'паркетные генералы', вроде Пономаренко или Щербакова, руководили войной из кремлевских кабинетов, то Москаленко и его прославленные боевые коллеги знали войну в лицо, знали и цену подвига. Когда Жукову доложили, что командир 164-го стрелкового полка Наум Пейсаховский тяжело ранен и находится при смерти, Георгий Константинович тут же приехал к рейхстагу, над куполом которого уже развивалось знамя Победы.

 

При взятии рейхстага разгорелся ожесточенный бой. Сопротивление защитников рейхстага было столь отчаянным, огонь столь плотным, что полк залег. И тогда полковник Пейсаховский поднялся во весь рост и с криком: 'Вперед! Вперед! Вперед!' бросился к ступеням рейхстага. За командиром поднялись в атаку остальные - такова сила воодушевления. И тут рядом с Пейсаховским разорвалась мина - это было его восьмое ранение, и самое тяжелое. Осколки вонзились в живот, один попал в голову, задел глазной нерв, и Наум Григорьевич полностью перестал видеть. Но, услышав голос маршала, пришел в сознание. 'Вы удостоены за ваш подвиг звания Героя Советского Союза', - решительно сказал Жуков, хотя Указ Президиума Верховного Совета СССР был издан лишь 31 июля 1945 года - всех Героев утверждал лично Сталин.

По приказу Жукова Пейсаховского на специально выделенном самолете отправили в Одессу, где сам Филатов сделал ему операцию и вернул зрение одному глазу. После Победы Пейсаховский еще 10 лет прослужил в армии, в рядах которой прошла вся его жизнь. За храбрость, мужество и умелое командование был награжден орденами Красного Знамени, Кутузова III степени, двумя орденами Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды и т.д. Так что это был весьма незаурядный воин, и, тем не менее, если бы не Жуков, - вряд ли удостоился бы высшей награды.

 

Характерен еще один пример. 26 сентября 1943 года рота старшего лейтенанта Рафаила Льва с ходу форсировала Днепр севернее Киева. Почти две недели удерживала она плацдарм, отражая атаки немцев и обеспечивая переправу полка. Командир полка представил Льва к награждению орденом Красного Знамени. Ознакомившись с наградным листом, командующий 60-й армией генерал-лейтенант И.Д. Черняховский написал внизу: 'Достоин присвоения звания Героя Советского Союза'. Такую же надпись сделал рядом командующий войсками Центрального фронта генерал армии К.К. Рокоссовский. Звание было присвоено Льву Рафаилу Фроимовичу 17 октября 1943 год, а на следующий день он погиб в бою за село Никольское. Там и находится могила бывшего ташкентского токаря, ставшего солдатом.

 

И.Эренбург

Но Москаленко, Жуков, Катуков, Черняховский, Рокоссовский и другие военачальники не могли опекать каждого еврея. А практика сложилась такая, что за один и тот же подвиг еврею давали награду всегда рангом или двумя меньше той, которой удостаивался славянин.

Положение стало настолько нетерпимым, что даже близкий к придворным кругам и лично к тов. Сталину Илья Эренбург осмелился сказать вслух то, что на фронте знал, видел и понимал каждый, если только, как Солженицын, в силу своей зашоренности и заидеологизированности, не хотел ни знать, ни понимать.

На 2-м пленуме ЕАК в марте 1943 года Эренбург выступил с большой речью. Приведу отрывок, в котором заключена квинтэссенция наболевшей проблемы: 'Вы все, наверное, слышали о евреях, которых 'не видно на передовой'. Многие из тех, кто воевал, не чувствовали до определенного времени, что они евреи. Они почувствовали лишь тогда, когда стали получать от эвакуированных в тыл родных и близких письма, в которых выражалось недоумение по поводу распространяющихся разговоров о том, что евреев не видно на фронте, что евреи не воюют. И вот, еврейского бойца, перечитывающего такие письма в блиндаже или в окопе, охватывает беспокойство не за себя, а за своих родных, которые несут незаслуженные обиды и оскорбления.

Для того чтобы евреи-бойцы и командиры могли и дальше спокойно делать свое дело, мы обязаны рассказать о том, как евреи воюют на фронте. Не для хвастовства, а в интересах нашего общего дела - чем скорее уничтожить фашизм. Для этой цели мы обязаны создать книгу и в ней убедительно рассказать об участии евреев в войне:'

Выступление Эренбурга было напечатано в газете 'Эйникайт', издававшейся на идиш. Никакой книги, конечно же, никто не издал. Да что там книги: сам Эренбург не написал ни одной заметки или очерка о воине-еврее ни в 'Правде', ни в 'Известиях', ни в одном другом массовом издании, где он обильно печатался. Хотя, если верить Солженицыну, 'Илье Эренбургу, еще и другим, например, журналисту Кригеру, дано было 'добро' сквозь всю войну поддерживать и распалять ненависть к немцам - не без упоминания жгущей и выстраданной ими еврейской темы, но и без специальной акцентировки ее:'

 

В военной публицистике Эренбурга еврейская тема никогда не была 'жгущей', она вообще в ней отсутствует. Гораздо более жгущей - без всяких кавычек - она является для самого Солженицына, но - со специальной акцентировкой. Специальной и специфической:

 

http://www.vestnik.com/issues/2003/0430/win/kadzhaya.htm

 

Валерий КАДЖАЯ (Москва)

'ЕВРЕЙСКИЙ СИНДРОМ' СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
и до какой степени оказался ему верен Солженицын

 

ГЕРОИ

 

В годы Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза удостоились 150 воинов-евреев, еще 14 стали полными кавалерами ордена Славы, что приравнивалось к званию Героя. В пересчете на сто тысяч еврейского населения получается 6,83 Героя. Впереди только русские - 7,66 Героев на сто тысяч, затем, уже после евреев, идут украинцы - 5,88 и белорусы - 4,19.

 

'Евреи - неполноценные солдаты: Да, евреи - плохие солдаты'.

И. Сталин в беседе с главой польского эмигрантского правительства В. Сикорским в присутствии генерала В. Андерса, польского посла С. Кута и В. Молотова в декабре 1941 г. в Кремле.

Две эти книги вышли по случайному совпадению почти одновременно: 'Двести лет вместе' Александра Солженицына

(II том) и 'Энциклопедия еврейского героизма'.

Автор первой - Нобелевский лауреат, писатель, задумавший стать историком.

Автор второй - профессиональный историк, доктор наук, профессор и бывший фронтовик Федор Давыдович Свердлов.

 

Первый - фигура всемирно известная, представлять его читателям нет смысла. Что касается Свердлова, то он родился в 1921 году в Харькове в семье рабочего. Окончив с отличием среднюю школу, поступил в артиллерийское училище. С первых и до последних дней Великой Отечественной - на фронте. Трижды был ранен, награжден шестью боевыми орденами.

В 1949 году с Золотой медалью окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе и затем в течение 30 лет преподавал в ней.

И еще он - еврей. И как еврею ему всегда было горько и обидно слышать расхожие и досужие разговоры о том, что евреи всячески уклонялись от службы в армии, а, попадая на фронт, старались пристроиться в теплые и безопасные местечки во втором и третьем эшелонах. Поэтому много лет Федор Давыдович посвятил тому, чтобы опровергнуть этот недобрый поклеп на свой родной народ. Итогом и стала эта в буквальном смысле Энциклопедия. К сожалению, сам автор уже не увидел этой книги - он умер минувшим маем, за полгода до ее выхода в свет.

Статья эта написана по материалам 'Энциклопедии', и я посвящаю ее светлой памяти Федора Давыдовича Свердлова, русского еврея и патриота России.

 

ЧЕРНАЯ ПРЕЛЮДИЯ

 

Я.В.Смушкевич

Вообще-то всего на сегодняшний день числится 157 евреев - Героев Советского Союза, но некоторые из них получили это звание еще до начала Великой Отечественной, например, Яков Владимирович Смушкевич. Первую Золотую Звезду он заслужил за подвиги в небе Испании, вторую - за участие в разгроме японцев на Халхин-Голе. Вскоре после этого его назначили начальником ВВС Красной армии. Но 8 июня 1941-го, после тяжелой операции, его прямо из госпиталя на носилках отвезли в тюрьму НКВД, а 28 октября - расстреляли без всякого суда в Куйбышеве в числе двенадцати других видных военачальников, среди которых были два бывших начальника ВВС - генерал-полковник А. Локтионов, Герой Советского Союза генерал-лейтенант П. Рычагов и начальник штаба ВВС генерал-лейтенант Ф. Арженухин. Смушкевич все еще не мог ходить и его пристрелили прямо на носилках. В 1954 году Яков Смушкевич был полностью реабилитирован.

 

Как и другой участник халхин-гольской операции командарм Григорий Михайлович Штерн, легендарный полководец Гражданской войны.

 

Г.М.Штерн

 

За разгром японской группировки, план которого им был разработан совместно с Г. Жуковым, командарм был удостоен Золотой Звезды. Ему присвоили также звание генерал-полковника и назначили командующим Дальневосточным фронтом. Но в тот же черный для Красной армии день 28 октября 1941 года расстреляли, как и Смушкевича.

Расстреляли их, конечно же, не потому, что они были евреями. Это было завершение того совершенно безумного избиения высшего военного звена Красной армии, которое Сталин начал еще в 1937 году и которое стало одной из главных причин наших страшных поражений в начале войны. Евреи-военачальники были выкошены в той же пропорции, что и весь комсостав независимо от национальной принадлежности. Все разговоры о том, что евреи избегли Большого террора и даже сами в нем участвовали, - из области все тех же досужих обывательских разговоров.

 

Был расстрелян единственный еврей из 36-ти командармов I ранга Иона Якир; 5 армейских комиссаров 2 ранга, 13 командиров корпусов, флагман I ранга Эдуард Панцержанский, 20 командиров дивизий, 38 командиров бригад, 30 полковников и т.д.

Всего же в годы массовых репрессий конца 30-х, то есть в самый канун войны, было уничтожено 80 процентов высшего командного и начальствующего состава - всего 830 человек. Красная армия была обезглавлена. Это преступление было совершено под личным руководством И. Сталина, а непосредственными исполнителями и организаторами были его верные 'нукеры': Ежов, Берия, Молотов, Маленков, Хрущев и остальные члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС, среди которых еврей был всего один - Лазарь Каганович.

 

ОТ БРЕСТА - ДО МОСКВЫ И СТАЛИНГРАДА

 

В.К.Коновалов

Рассказ о Героях-евреях я начну не с первых дней войны, как обещано заголовком, а с последних, и не с еврея, а с молдаванина А. Маринеско: его подводная лодка С-13 потопила в Балтийском море фашистский транспорт 'Вильгельм Гуслов', на котором находились 5,5 тысяч солдат и офицеров. По этому случаю в Германии был объявлен национальный траур. Но прошло всего два с половиной месяца, и 17 апреля в Данцигской бухте подлодка Л-3, которой командовал капитан 3-го ранга Владимир (Вульф Калманович) Коновалов, потопила транспорт 'Гойя', на котором эвакуировались фашистские части, блокированные нашими войсками на полуострове Хела близ Гдыни. На дно залива ушло 7 тысяч гитлеровских солдат и офицеров. Это был своеобразный рекорд всей Второй мировой войны.

Но и сама лодка чудом избежала гибели - исключительно благодаря смелости и мастерству командира. Когда Коновалов обнаружил транспорт, тот на полной скорости уходил на запад. Командир принял решение преследовать его в надводном положении - это был смертельный риск. Затем - срочное погружение, обход сторожевого эскорта, выход на позицию и - точный, победный залп. Сторожевые корабли стали преследовать лодку, и опять, благодаря мастерству и опыту Коновалова, удалось оторваться от погони. Несмотря на то, что война фактически завершилась, лодка Коновалова сумела вскоре потопить у побережья Польши еще один транспорт противника - 'Роберт Мюллер'. Это был пятнадцатый корабль, пущенный на дно отважным капитаном. После войны Герой-командир продолжал службу на флоте, стал контр-адмиралом. Эстафету продолжили два его сына - Марк и Евгений, оба стали командирами подводных лодок, подводником служит и его внук.

 

Меньше повезло другому подводнику, командиру 'малютки' Израилю Фисановичу. В августе 1941-го он первым среди советских подводников проник в военно-морскую базу в Петсамо и прямо в фиорде потопил крупный транспортный корабль. Отлежавшись сутки, он потопил еще один транспорт, после чего пришлось возвращаться домой: 'малютка' несла на себе лишь две торпеды. Всего за 1941 год, когда немцы господствовали и на воде, и в воздухе, 'малютка' Фисановича потопила 8 вражеских кораблей! В январе 42-го, после очередного удачного торпедирования транспорта, ее стали преследовать сторожевые корабли и самолеты: десять часов продолжалась погоня, на 'малютку' сбросили 326 глубинных бомб, но Фисанович сумел привести ее целой и невредимой на базу. 3 апреля 1942 года вышел Указ о присвоении капитан-лейтенанту Израилю Фисановичу звания Героя, его 'малютка' была награждена орденом Красного Знамени и стала гвардейской.

К концу 43-го на счету Фисановича было уже 13 потопленных кораблей, а сам он командовал дивизионом подводных лодок. Его направили в Англию, где он принял новую подводную лодку. Но лучше бы он плавал на родной 'малютке'. На обратном пути в северной Атлантике фашистским самолетам удалось потопить 'англичанку'.

Израиль Фисанович навечно был зачислен в списки моряков Северного флота, а также коллектива харьковского завода 'Серп и Молот', где он работал слесарем, пока не поступил в Высшее военно-морское училище.

 

М.Н.Плоткин

В начале войны звание Героев присваивали очень скупо, хотя именно благодаря героизму отступающих красноармейцев и удалось спасти страну от неминуемой катастрофы. Чтобы получить Героя, надо было совершить нечто сверхординарное. Как Михаил Плоткин, бывший участник финской войны, совершивший 36 боевых вылетов, успешно бомбивший порты и корабли, за что и был награжден орденом Ленина.

С немцами Плоткин впервые скрестил оружие 30 июня 41-го. Он участвовал в мощном налете на танковые колоны противника в районе Даугавпилса, когда наши летчики уничтожили несколько десятков танков и почти 200 автомашин. За этот бой Михаил был награжден орденом Красного Знамени, и его включили в число двадцати экипажей, которые стали готовить для вылетов на Берлин. В ночь на 8 августа дальний бомбардировщик Плоткина участвовал в первом авиационном ударе по столице Тысячелетнего рейха, в следующую ночь - во втором. В последующую неделю экипаж Плоткина еще дважды участвовал в бомбардировке Берлина.

Каждый полет на Берлин был связан со смертельным риском, летчиков эскадрильи, которая стремительно таяла с каждым днем, называли 'смертниками'.

13 августа Михаилу Плоткину и еще нескольким уцелевшим командирам было присвоено звание Героев. А еще через восемь месяцев, 7 марта 1942-го, отважный Герой погиб при налете на Кенигсбергский порт.

 

Одним из первых Героев Великой Отечественной войны стал Борис Хигрин. В бой он вступил 22 июня на реке Друть.

Его дивизион стал на пути танковой колонны. Более тридцати бомбардировщиков обрушились на артиллеристов, а вражеские танки все шли и шли. От дивизиона осталось всего пять орудий. Капитан Хигрин сам стал на место наводчика. Танк со свастикой был уже в десяти метрах. Хигрин поразил его в упор, но сам упал, сраженный насмерть. В том бою он лично подбил шесть танков. Указ о присвоении ему звания Героя посмертно вышел 31 августа. Сам 'всесоюзный староста' М.И. Калинин прислал письмо вдове капитана в уральский городок, куда она эвакуировалась с детьми. И были в нем такие строки: 'Подвиг его никогда не забудется нашим народом'.

 

Уничтожить большее количество танков в одном бою - семь - удалось всего двум бойцам за всю войну - рядовому Дыскину под Москвой и сержанту Орлову под Сталинградом. Дыскину, если так можно сказать, повезло: за его поединком наблюдал сам Жуков. Это произошло 17 ноября у Рузы.

 

18-летний Ефим прибыл на батарею за две недели до этого. Его назначили заряжающим, всего дважды удалось ему выстрелить из орудия, хотя все время тренировался в наводке. Как это пригодилось ему теперь! Утро началось с мощной бомбежки немецких самолетов. Потом - такая же мощная артподготовка. После этого пошли танки. В батарее осталось одно их орудие: накануне командир - уже немолодой опытный сержант Николай Плохих заставил хорошо окопать его, да и окоп соорудили поглубже. Два танка удалось подбить расчету, но затем одного за другим сразило Плохих, наводчика Гуськова и подносчика снарядов Гнедового. Дыскин остался один. А на орудие, ведя непрерывный огонь с ходу, надвигалось еще не менее двадцати танков. Ефиму удалось подбить - уже одному - два танка: сам заряжал, сам наводил, сам же и стрелял. И тут удар в плечо - первое ранение. Но - продолжал заряжать и стрелять. Еще два танка загорелись. Тут его ранило в спину. Но силы еще оставались - молодой, к тому же спортсмен-лыжник. Ефим, что называется, вошел в азарт боя: подбил еще два танка и почувствовал, что снова ранен в спину. На мгновение потерял сознание. Открыл глаза - надвигается прямо на него зеленая громадина, навела свою пушку прямо на орудие. Но орудие было уже заряжено, и Ефим успел выстрелить первым. Танк заполыхал, но тоже успел выстрелить - снаряд разорвался почти у ног Дыскина.

 

Когда уже в 1961 году Жукова спросили, чей подвиг за всю войну ему особенно запомнился, маршал ответил: 'Всем известны имена панфиловцев, Зои Космодемьянской и других бесстрашных воинов, ставших легендарными, гордостью нашего народа. В один ряд с ними я бы поставил подвиг рядового наводчика орудия 694 артиллерийского противотанкового полка Ефима Дыскина'.

 

И он рассказал все перипетии боя, который видел своими глазами с наблюдательного пункта. Там же он дал указание узнать фамилию наводчика и представить к званию Героя.

Полумертвого, Ефима подобрали санитары и только в середине апреля 42-го начальник свердловского госпиталя, где он лежал, пришел к нему в палату с газетой и поздравил с присвоением звания Героя. Указ был датирован 12 апреля, но против фамилии Дыскина стояло слово 'посмертно'. Пришлось потом вносить в Указ исправление, и Калинин прислал письмо, где выражал радость по поводу того, что Ефим остался жив, и извинялся за ошибку, как он оправдывался, 'в полку'.

И еще один еврей-Герой вернулся с того света - сын полтавского раввина, командир батареи 45-миллиметровых пушек гвардии старший лейтенант Григорий (Цви-Гирш) Мац. Он тоже отличился при отражении танковой атаки - 1 декабря 1943-го недалеко от Черкасс. Его батарея подбила 14 танков. Звание Героя было присвоено ему посмертно 17 мая 1944 года. Но он даже не подозревал об этом, ибо находился в немецком концлагере. Тяжело раненного, в бессознательном состоянии подобрали его немецкие санитары, но и лагерь ему - еврею и офицеру - удалось пережить. Он выдал себя за татарина Алиева.

Освободили его в лагере смерти Майданеке. После войны он окончил юридический и работал адвокатом в Харькове, где и умер в 1977-м.

 

Судьба каждого из 150 Героев - это тема для отдельного очерка, рассказа, повести, даже романа. Тот же Дыскин стал известным хирургом-ортопедом, генералом медицинской службы. А полный кавалер ордена Славы гвардии старшина Владимир Пеллер после войны вернулся в родной Биробиджан к довоенной профессии механизатора, но колхозники избрали его председателем, и 33 года, до самой смерти в 1978-м, возглавлял он колхоз, ставший передовым, за что удостоился звания Героя Социалистического Труда.

 

ОТ СТАЛИНГРАДА - ДО БЕРЛИНА

 

М.Г.Вайнруб

А разве не заслуживает романа история братьев Вайнрубов - Евсея и Матвея? Они были погодками, родились в семье рабочего и сами начинали рабочими, но вступили в Красную армию, стали оба танкистами. Вот какие строки посвятил в своих воспоминаниях Матвею Григорьевичу Маршал Советского Союза В.И. Чуйков: 'В трудные дни обороны Сталинграда противник прорвался к центральной переправе 62-й армии, захватил высокий дом на берегу. Прекратился подвоз боеприпасов, пополнения, продовольствия. Я вызвал заместителя начальника бронетанковых войск армии подполковника М.Г. Вайнруба, приказал ему с тремя танками и 30 бойцами атаковать этот каменный дом. Это была трудная задача, но надо было обеспечить переправу в Сталинград дивизии А.И. Родимцева. Через три часа Вайнруб доложил: 'Приказ выполнен. Переправа работает'. Как стало известно в дальнейшем, Матвей Григорьевич в головном танке повел за собой небольшой отряд, смело атаковал укрепившихся фашистов, буквально ошеломил натиском и беспрерывным огнем из пушек и заставил отойти'.

 

Е.Г.Вайнруб

Далее боевой путь младшего брата лежал через Днепр и Польшу, он участвовал в разгроме познаньской группировки немецких войск, стал генерал-майором, а после войны дослужился до генерал-лейтенанта, заместителя В.И. Чуйкова - тогда командующего войсками Киевского военного округа - по бронетанковым войскам. С памятной Сталинградской битвы они служили вместе - сам этот факт говорит о многом.

 

А военные маршруты Вайнруба-старшего пролегли через битвы под Москвой и на Курской дуге, через родную Белоруссию и Польшу, где он уже командовал танковой бригадой, наконец, через Одер: там, на соседнем участке вышла на Берлин и танковая группа его брата. И уже вместе, хоть и в разных соединениях, добивали они, как тогда говорили, фашистского зверя в его же логове. За смелость и мужество, за умелое управление танковыми войсками, за личный героизм в боях братья Вайнрубы одним Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года были удостоены звания Героев - случай уникальный во всей истории Великой Отечественной.

 

А.М.Темник

К Берлину были устремлены все помыслы наших солдат, офицеров, генералов. Каждый мечтал первым ворваться в пресловутое 'логово'. 20 апреля командующий танковой армией М.Е. Катуков получил телеграмму командующего войсками фронта Г.К. Жукова: 'На вас возлагается историческая задача первыми ворваться в Берлин.

Выделите лучшую часть (выделено мной. - В.К.). Сообщите для доклада Сталину'. Катуков выделил 1-ю гвардейскую танковую бригаду, которой он командовал сам в битве под Москвой. Еще летом 1944 года он вызвал к себе полковника Абрама Матвеевича Темника, который отличился при освобождении Львова и форсировании реки Сан на границе с Польшей, и объявил, что за храбрость и умелые боевые действия назначает его командиром 1-й гвардейской танковой бригады. Темник не посрамил доверия. Бригада первой вышла к Висле и обеспечила ее форсирование, затем отличилась в боях на Сандомирском плацдарме, а в январском наступлении первой прорвалась к Познани. И вот - Берлин! Проутюжив страшные Зееловские высоты, сбивая вражеские заслоны, бригада первой ворвалась в пригороды фашистской столицы, а затем, сметая сопротивление, вышла к имперской канцелярии.

 

28 апреля, находясь в своей командирской машине, которую так хорошо знала вся бригада, Абрам Матвеевич лично повел группу танков к рейхстагу. Увы, в нескольких сотнях метров от цели танк наскочил на мину. Темник был тяжело ранен в живот и скончался в госпитале на следующий день, когда над рейхстагом взвилось Красное знамя. Звание Героя полковнику Темнику было присвоено посмертно.

 

И еще о двух Героях хочется мне рассказать. Вряд ли потянут на роман их жизни, настолько коротки они оказались. Миша Очерет в 17 лет добровольно вступил в армию. В октябре 44-го попал на фронт, а 8 февраля 45-го принял последний бой. Колонна немецких танков прорвала нашу оборону. Головной танк несся на окоп, в котором засел Очерет. Когда танк подошел почти вплотную, Миша с противотанковой гранатой бросился на него. Танк запылал, но и для Миши свет померк навсегда.

 

Точно так же, ценой собственной жизни остановил танковую атаку его ровесник, тоже доброволец, командир самоходки Владимир Прыгов. 17 сентября 1944 года в бою под городом Тукумсом 'Прыгов поджег головной танк. Был ранен, но продолжал вести огонь, подбил два бронетранспортера и три автомашины с пехотой. Был еще ранен, на этот раз смертельно. Своими бесстрашными действиями способствовал отражению вражеской контратаки' - так сказано в представлении к званию Героя, которое ему было присвоено тоже посмертно. В тот день, когда однополчане хоронили Володю в латвийском городе Тукумсе, сравнительно недалеко, в Белоруссии, сражался его отец, бывший рабочий, подполковник Борис Львович Прыгов. Он погиб, так и не узнав о подвиге сына.

 

Всего звание Героя посмертно было присвоено 45 воинам-евреям, то есть почти трети удостоенных этого звания, еще восемь погибли, уже став Героями в ходе дальнейших боев.

 

Свердлов приводит впечатляющую статистику. Герои-евреи распределились так: рядового и сержантского состава - 39, младших офицеров - 71, старших офицеров - 33, генералов - 6 и один гражданский - секретарь Минского подпольного горкома КПСС, руководитель диверсионной группы И. Казинец.

27 марта 1942 года он был схвачен гестаповцами. Отстреливаясь, убил двух фашистов и трех ранил. Его долго пытали, выкололи глаз, но он никого и ничего не выдал. 7 мая Исай Казинец был повешен в городском сквере. Уже с петлей на шее крикнул: 'Смерть фашистам! Да здравствует Красная армия!' Звание Героя было ему присвоено: 8 мая 1965 года.

 

По родам войск расклад Героев следующий: пехотинцев - 36, артиллеристов и минометчиков - 38, летчиков - 28, танкистов - 21, политработников - 12, саперов - 7, моряков - 6, связистов - 1, подпольщиков - 1.

 

И еще на одну деталь обратил я внимание, изучая биографии Героев. Из 150-ти - ровно две трети (106 человек) вышли из рабочих семей, 12 - из крестьян, остальные, как говорится, разночинцы. И всего один-единственный продавец - Арон Шиндер, хотя родился тоже в семье рабочего. Призван был в армию в 42-м, начал рядовым сапером на Сталинградском фронте. 14 января 1945 года под огнем противника захватил мост через реку Пилица, что в Польше, перебил из автомата охрану, а затем с подоспевшими товарищами разминировал его и прикрыл огнем проход по мосту своего батальона. Следом уже без всяких помех прошла и вся дивизия.

 

Есть среди Героев по одному детдомовцу, сельскому учителю и даже художник, член СХ СССР. Картины Михаила Гуревича экспонировались на многих советских выставках и за рубежом. Когда началась война, записался добровольцем в армию, хотя имел 'броню', окончил курсы младших лейтенантов. 20 сентября 1943 года немцы силой до пехотного полка перешли в контратаку у города Демидова. Осталось одно орудие. Гуревич сам заряжал пушку и сам же стрелял. Шесть ранений получил он, но продолжал вести бой. Кончились снаряды. Из последних сил Гуревич бросил в наседавших гитлеровцев две гранаты, и в следующую минуту автоматная очередь скосила его.

 

Так воевали евреи: И, может быть, Солженицын, столь дотошно копающийся во всех еврейских энциклопедиях, заинтересуется также и этой 'Энциклопедией еврейского героизма'.

 

Тогда, возможно, он другими глазами глянет на главу 'В войну с Германией', что во II томе его 'Двухсот лет вместе'. Подчеркиваю: возможно:

 

'Еврейские новости'

 

 

 

ldn-knigi.lib.ru:

 

В плане к теме следующие книги (уже отсканировано):

 

доктор исторических наук, проф. Ф. Д. СВЕРДЛОВ

1. 'Подвиги солдат-евреев в боях' часть первая, год 1941 (Москва - 1994, 2.000 экз.)

2. 'Подвиги солдат-евреев в боях' часть вторая, год 1942 (Москва - 1998, 500 экз.)

 

доктор исторических наук, профессор, полковник в отставке  Ф. Д. СВЕРДЛОВ

Кандидат военных наук, доцент, полковник в отставке  А. Я. ВАЙНЕР

'Войны-евреи на фронтах Великой Отечественной'

Москва, 1999 г. - 1.000 экз.

(Книга издана при финансировании Иосифа Д. Кобзона)