OCR Nina & Leon Dotan (03.2004)
http://ldn-knigi.lib.ru (ldn-knigi.narod.ru ldn-knigi@narod.ru)
{Х} - Номера страниц соответствуют началу страницы в книге.
Старая орфография изменена.
{245}
Документы о преследовании евреев.
С началом великой войны вступило в силу Временное положение о полевом управлении, безмерно расширившее права и полномочии возглавляемой верховным главнокомандующим военной власти в области гражданского управления.
Составители Положения исходили из презумпции, что главнокомандование возьмет на себя император и что поэтому от перемещения центра тяжести власти в системе управления существенных изменений не произойдет. Но, как известно, в начале войны, вследствие единодушного противодействия Со-вета министров, государь отказался от своего намерения и верховным главнокомандующим назначен был вел. князь Николай Николаевич, а начальникомштаба его оказался начальник генерального штаба, генерал Янушкевич.
Благодаря этому с первых же дней призванной к жизни ставки главнокомандующего стала проявляться двойственность власти, которая, чем дальше, тем становилась все тягостнее и опаснее. К прежней ведомственной розни, состав-лявшей застарелую язву бюрократического строя и еще сильнее разъедающую теперь советский режим, присоединилась непримиримая борьба между гражданскими ведомствами и военным командованием, всецело сосредоточившимся в лице названного генерала Янушкевича.
Невероятная острота этой борьбы и гибельные ее последствия ярко характеризуются в суждениях Совета министров, воспроизведенных в предыдущем томеАрхива. Не было ни одного заседания, в котором Совет министров не возвращался бы к этому роковому вопросу и, чем безнадежней было его бессилие, тем более несдержанными были мнения о создавшихся ненормальных условиях.
'Над Россией нависает какая-то безысходная трагедия,-говорил А. В Кривошеин.-иной раз думаешь, что находишься в сумасшедшем доме'. Вполне соглашаясь с ним, остальные министры столь же единодушно усматривали главную причину такого положения в личности Янушкевича, для характеристики которого не жалели слов и ярких эпитетов.
Он не столько наивен, сколько непрости-тельно глуп, хотя и воображает себя непризнанным гением, безграничное самовластие сочетается с безответственностью и взваливанием ответственности на всех других, он чужд русскому народу и его мероприятия представляют позор и изобличают нравственное падение.
Наиболее острое негодование вызывали в Совете министров распоряжения Ставки об эвакуации гражданского населения из полосы военных действий и ее тыла. При неуклонном продвижении неприятеля в пределы России эти распоряжения влекли за собой 'настоящее переселение народов' и причи-няли неимоверные бедствия.
'По всей России - заявлял тот же А В Кривошеин - расходятся проклятия, болезни, горе и бедность. Голодные и оборванные повсюду вселяют панику, угашают последние остатки подъема первых месяцев войны'.
{246} Все это однако бледнеет перед той деятельностью, которую генерал Янушкевич с энергией, напоминавшей болезненный садизм, развил по линии наименьшего сопротивления, т. е. в отношении еврейства.
Эта его деятельность, носившая ярко-выраженный характер кровавого издевательства над шестимиллионным народом, вполне подтвердила сделанное министром иностранных дел С. Д. Сазоновым заявление, что 'от г. Янушкевича можно ждать всего'.
Совет министров с ужасом взирал на систематическое, дьявольски-злобное преследование евреев и неоднократно 'как в письменной форме, так и в порядке устных сношений обращал внимание верховного главнокомандующего и самого генерала Янушкевича на необходимость отка-заться от его гибельной политики. Совет министров указывал, что 'даже непримиримые антисемиты приходили к членам правительства с протестами и жалобами на возмутительное отношение к евреям на фронте'.
Но ничего не помогало. Этот печальный герой оставался верен себе до самых последних дней пребывания в ставке и - снова цитируем журнал заседания Сов. Мин. - 'сначала в Курляндии, а затем и в других местностях принудитель-ное еврейское переселение выполнялось в массовых размерах, особо для сего назначаемыми воинскими отрядами и неописуемо то, что творилось во время этих экзекуций'.
Для борьбы с мероприятиями Янушкевича необходимо было прежде всего тщательно собирать сведения о тех секретных циркулярах, которые рассылались из ставки и распространялись дальше по команде, и которые содержали злостные, ни на чем не основанные наветы на евреев, часто противоречащие здравому смыслу и не выдерживавшие ни малейшей критики печати и Гос. Думы.
Еще и до войны при евреях депутатах 4-ой Госуд. Думы (Бомаше, Гуревиче и Фридмане) состояла 'Коллегия еврейских общественных деятелей', в задачи которой входило совместное обсуждение с депутатами текущих политических вопросов. Членами коллегии были: М. С. Алейников, Л. М. Брамсон, А. И. Браудо, М. М. Винавер, О. О. Грузенберг, Я. Г. Фрумкин и др.
Вскоре после начала войны 'коллегия еврейских общественных деятелей' образовала специальное 'информационное бюро', на обязанности которого было собирание материалов, характеризующих положение евреев в России. Соби-раемый этим бюро материал множился в количестве 200-300 экз. и рассылался членам Гос. Думы и Гос. Совета и видным общественным и политическим деятелям. 'Информационное бюро' самым тщательным образом проверяло поступающие данные, имея в виду, что апокрифичность одного из документов бросала бы тень па все остальные.
Пять полных комплектов материалов, собранных 'информационным бюро', хранились отдельно для передачи их в книгохранилища. Что случи-лось с ними после революции - неизвестно.
Печатаемые ниже документы воспроизводятся с частной копии, представля-ющей из себя переписанную на машинке тетрадь in folio на 158 стр.
В предлагаемом тексте исправлены явные описки и изменен порядок документов. Опущена не представляющая особого интереса краткая заметка о положении евреев в Румынии, которой открывается тетрадь.
В частной копии приводимые ниже документы помещены в следующем порядке:
Записка о положении евреев в Румынии, 1, 3, 7, 8, 28, 29, 15, 16, 17, 19, 21, 22, 23, 20, 24, 25, 56, 55, 64, 60, 58, 54, 50, 53а-б, 51, 39, 45, 56, 57 а, 57б, 9, 10, 32, 2, 48, 27, 41, 42, 66, 46, 49, 47, 43, 436, 44 а, 43 г, 44б, 43в, 43 д, 45 46, 62, 63, 26, 31, 52, 59, 30, 33, 34, 35, 36, 14, 11, 37, 38, 12, 61, 65, 18, 4, 5, 6, 13, 67, 68.
45 и 56, как явcтвует из этого списка, приведены дважды.
ldn-knigi:
Все приказы в формате *.tif , сжаты в zip, названия соответствуют номерам страниц.
AR19_247-265.zip (830 Kb) AR19_266-284.zip (620 Kb)
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Из статьи:
(полностью см. на нашей стр. ldn-knigi!)
Анатолий Хаеш, С.-Петербург
Выселение евреев из Литвы весной 1915 года
(На примере местечка Жеймели)
'...Полную лживость сообщения о евреях в Кужи показали 19 - 20 июля в Государственной Думе депутаты Н.М. Фридман,
Н.С. Чхеидзе и А.Ф. Керенский [57].
Из выступления
Н.М. Фридмана:
":Расклеивалось объявление по всем городам Российской Империи, что в деревне Куже, благодаря предательству евреев и местного литовского населения, пострадал наш отряд.
Господа, мы обследовали это дело. Там был член Государственной Думы Керенский на месте, и я производил также обследование, и оказалось, что там ничего подобного не было. Оказалось, что там не было таких погребов, где можно было бы укрывать немецких солдат.
Там был всего один еврейский погреб, длиной в 4 аршина и шириной в 3 аршина [58], ниже человеческого роста, и оказалось, что все неудачи последовали 28 апреля, в то время как евреи ушли оттуда 27 апреля.
Они ушли с разрешения военного начальства, с разрешения офицеров, они были отпущены, чего, конечно, не было бы, если бы они были виноваты в чем-нибудь. Нам известно, что сведения об этом имеются также в распоряжении министра внутренних дел и, тем не менее, эта клевета до сих пор не опровергнута" [59].
Из выступления
Н.С. Чхеидзе: "Правительство не может не
знать, что из 40 домов в Кужах всего три
еврейских дома, что в нем всего жило 6 еврейских семейств, которых к
тому же к
моменту, описываемому в сообщении "Правительственного Вестника", в
Кужах уже не было, так как они до этого покинули местечко из страха
перед
нашествием неприятеля, что среди арестованных по подозрению в наведении
немцев
в Кужи не было ни одного еврея, а были только литовцы, что все
арестованные
были выпущены за совершенной недоказанностью обвинения:" [60]
Из выступления
А.Ф. Керенского: "Я заявляю с этой кафедры,
что лично я поехал проверить возведенное
обвинение, будто еврейское население местечка Куже совершило вероломное
нападение на русские войска, и я должен повторить, что это только
гнусная
клевета. Такого случая не было и, по местным условиям, быть не могло" [61].
Из
неопубликованной статьи: "В Кужах всего было три еврейских дома
(Кибарта,
Левина и Каплана), из них один только дом с подвалом, притом и этот
единственный еврейский подвал таких размеров, что в нем с трудом может
уместиться
два человека. Кроме названных евреев в местечке жило еще три еврейских
семейства (в христианских домах), но у этих евреев никаких подвалов не
было.
Остальное население - русские, латыши, литовцы.
Местечко крошечное. В таком местечке не только немецкий отряд, но и курицу нельзя спрятать незаметно от соседа.
Русский
отряд прибыл в Кужи 26 апреля вечером и расположился по всем домам.
Командир
отряда остановился в доме еврея Нохума Кибарта. Этот Кибарт вместе с
Волковым,
православным, немедленно по прибытии офицера сообщили, что утром того
же дня
(26 апреля) в местечке побывала немецкая разведка, и что немцы
находятся не
далее, как в четырех километрах от Куж.
Ночью началась артиллерийская пальба, а утром 27-го всему населению местечка приказано было очистить его. Ушли все жители как евреи, так и христиане.
В ночь на 28-е апреля - дата, к которой официальное сообщение относит факт предательства, все беженцы из Куж находились уже далеко от своего местечка в деревне Моштоке, где крестьяне им дали приют.
Вот и все, что сами жители Куж знают о событии" [62]....'
(Дополнение, ldn-knigi:
Куже - на лит. 'Кужяй' Находится прим. 11 км. от гор. Шяуляя.
Шавли - на лит. 'Шяуляй'
Деревня Кужяй приобрела трагическую известность и во время II-рой Мировой Войны.
Там были расстреляны (в первой 'акции' старики и дети) из Шяуляйского гетто, около 1.000 человек.
В 1959 г. был поставлен памятник, на пожертвования жителей города Шяуляя.)
Источник:
http://www.paco.odessa.ua/odessa/media/porto-fr/2000/
Номер 32 (519) , 11.08.2000
'...В заключение следует добавить, что при всем том в России появился еврейский "Союз Георгиевских кавалеров", в котором в начале 1918 года состояло почти 2.500 человек. Характерно, что этот Союз выступил в марте 1918 года против ленинского Брестского мира, призывая к войне до победного конца.
Примечательно, что к ношению на груди вражеского символа верующих иудеев - креста спокойно относились даже самые ревностные раввины. Они не запрещали носить этот крест, на тыльной стороне которого было выбито: "За веру, царя и отечество"...'
дополнение ; ldn-knigi
источник:
http://www.whiterussia1.narod.ru/GENOC/ARMY.htm
Генерального штаба (1896) генерал от инфантерии (1914) Николай Никол. Янушкевич (1.05.1868 - 18.10.1918, Тифлис, расстрелян большевицкими конвоирами).
Окончил Михайловское артиллерийское училище (1888).
С 1910 г. читал курс военной администрации в Академии Генерального штаба. Член праворадикальной организации Совет Объединенного дворянства.
С 1913 г. начальник Академии Генштаба. С 1914 г. начальник Генерального штаба. В Великую войну НШ Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича.
С 08.1915 г. помощник наместника Императора на Кавказе по военной части, затем начальник снабжения Кавказского фронта. После Февральской революции вышел в отставку.
Источник:
http://www.voskres.ru/gosudarstvo/multat/p1g1.htm
'...Дороги были забиты беженцами, брошенными на произвол судьбы, среди них началась эпидемия тифа. Ставка более не контролировала ситуацию. Одного удара германских частей по русской дивизии было достаточно, чтобы обратить в бегство целую армию.
Керсновский, рисуя сложившуюся летом 1915 года картину, пишет: 'В результате всех неудач Ставка потеряла дух. Растерявшись, она стала принимать решения явно несообразные.
Одно из них - непродуманная эвакуация населения западных областей вглубь России - стоило стране сотен тысяч жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие. Ставка надеялась этим мероприятием 'создать атмосферу 1812 года', но добилась как раз противоположных результатов.
По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния, людей. Они загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и об их пропитании.
Организации Красного Креста и земско-городские союзы спасли от верной смерти сотни тысячи этих несчастных. Множество, особенно детей, погибло от холеры и тифа. Уцелевших, превращенных в деклассированный пролетариат, везли вглубь России. Один из источников пополнения Красной гвардии был готов.'