Леон (Лев) Пинскер 'Автоэмансипация'

Петоград Изд. 'Восток', 1917 г.

из

ИЦХАК МАОР

'СИОНИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ'

(авторизованный сокращенный перевод с иврита)

1. Моше-Лейб Лилиенблюм и Леон Пинскер

'....Особое место в движении Хибат Цион и его развитии заняла Одесса, которая стала центром движения и выдвинула две крупные фигуры, возглавившие его: Лилиенблюма и Пинскера.

Большое влияние на еврейскую интеллигенцию оказало сочинение М. Л. Лилиенблюма (1843-1910) под названием "О возрождении еврейского народа на Святой Земле его древних отцов".

Иехуда Лейб (Леон) Пинскер (1821-1891) рос и воспитывался в Одессе и получил начальное образование в общественном еврейском училище, где его отец, известный ученый-археолог Симха Пинскер, служил учителем иврита. Преподавание велось здесь на русском и немецком языках. Затем Леон Пинскер учился в русской гимназии, а после нее - в одесском Ришельевском лицее на юридическом факультете, где и защитил диплом.

Так как юридическое поприще в николаевской России было закрыто для евреев, Пинскер работал учителем в еврейском училище, где преподавание велось на русском языке. В 1843 году он поступил на медицинский факультет Московского университета и {13} после окончания курса поехал совершенствоваться в Австрию и Германию. Там он встретился с кругами ассимилированной еврейской интеллигенции и попал под их сильное влияние. По возвращении в Россию он стал одним из самых активным проповедников просветительства и ассимиляции. Работал он больничным врачом. Во время Крымской войны самоотверженно трудился в военных госпиталях, а затем до самой кончины практиковал в Одессе, заслужив репутацию одного из лучших ее врачей. Он также сотрудничал в еврейской периодике на русском языке ("День", "Сион", "Рассвет") и был членом комитета одесского "Общества просвещения евреев".

Пинскер был человеком слабого здоровья, но очень сильной воли. Его преданность общественным интересам была безгранична. Он был убежден, что просвещение и сближение с русской культурой - лучший и наиболее надежный способ исправить положение евреев в России.

Поэтому следует стремиться к русской культуре, и русский язык должен стать народным языком евреев.

Но вот в 1881 году по югу России прокатились погромы, и это произвело во взглядах Пинскера полный переворот: он отказался от своих прежних убеждений и стал активным националистом.

В речи, произнесенной Лилиенблюмом в одесском комитете Ховевей Цион в ноябре 1901 года по случаю десятилетия со дня смерти Пинскера, оратор поставил вопрос: как случилось, что доктор Пинскер, убежденный проповедник ассимиляции, превратился, в отличие от большинства его единомышленников, в пылкого националиста?

Лилиенблюм видел ответ на этот вопрос в том сильном духовном влиянии, которое оказал на Леона Пинскера еще в детстве отец, Симха Пинскер. Это он пробудил в душе сына глубокое чувство любви к еврейскому народу. Духовный переворот совершился в Леоне Пинскере отнюдь не внезапно. Вера в решение еврейского вопроса путем сближения с русской культурой зародилась в нем еще в дни одесского погрома 1871 года; {14} десять лет он под градом критики вел эту линию, пока погромы 80-х годов окончательно не выбили почву из под его убеждений и не перевернули весь его прежний духовный мир.

Когда в Пинскере произошел этот решительный перелом в сторону еврейского национализма, ему было уже шестьдесят лет. Он и прежде, будучи сторонником ассимиляции, не отдалялся от своего народа. Когда же он убедился, что путь этот ложен, отбросил его без колебаний - не только как бесполезный, но как вредный и опасный.

Свои новые идеи относительно решения еврейского вопроса Пинскер изложил в сочинении на немецком языке, которым владел в совершенстве, отвез рукопись в Берлин и издал там в виде анонимной брошюры под таким заглавием: "Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам".

Для эпиграфа Пинскер взял изречение мудреца Хиллеля: "Если не я за себя, то кто же за меня? И если не теперь, то когда?" Брошюра появилась в сентябре 1882 года, и очень скоро стало известно, что "русский еврей" - не кто иной, как известный врач и публицист доктор Леон Пинскер из Одессы.

Ведущую мысль брошюры отражает само название: автоэмансипация, то есть самоосвобождение, а не эмансипация как дар, ниспосланный свыше властями и правителями тех стран, где проживают евреи. Подобно Лилиенблюму, Пинскер пришел к выводу, что евреи повсюду чужеродный элемент и к ним нигде не относятся, как к равным. В своем сочинении он говорил не только о преследуемых евреях России, чье положение особенно тяжело, а обо всем еврейском народе, включая евреев Запада, которые уже обрели гражданское равноправие. Этого недостаточно, говорит Пинскер, ибо формальное равноправие перед законом еще не способно выкорчевать из сердца народов антисемитизм, укоренявшийся в продолжение многих веков.

В брошюре Пинскер обращался к немецким евреям как к сынам еврейского народа, а не только как к {15} людям, исповедующим иудейскую религию. Уже в самом таком обращении заключалась новизна, так как немецкие евреи считали себя не евреями, а немцами Моисеева закона, т. е. особой религиозной немецкой общиной...

Глубоко и остро анализируя действительность, Пинскер рисует картину жалкого положения еврейского народа среди народов мира. Он говорит не только о внешнем, материальном закабалении евреев России, но и о внутреннем, духовном рабстве евреев Запада, детей века эмансипации.

В отношении народов к евреям отсутствует принцип равноценности, принятый и в той или иной мере существующий во взаимоотношениях других народов. Еврейская нация находится вне закона, который определяет международные связи и отношения. Еврейский народ в нынешнем его положении лишен большинства признаков, которыми отличается нация.

У него нет своей страны, где он был бы сосредоточен, - наоборот, он разбросан по многим странам; нет у него ни своего правительства, ни учреждения, которое бы его представляло; евреев можно встретить в любом месте, но нет места, которое бы принадлежало им; народы никогда не имеют дела с еврейской нацией - всегда лишь с евреями.

Стремясь к ассимиляции среди народов, евреи отдалились от собственной национальности, и, тем не менее, нигде им не удалось добиться такого положения, чтобы соседи рассматривали их наравне с остальными уроженцами страны. Печальная судьба евреев объясняется, прежде всего, отсутствием у них осознанной необходимости жить самостоятельной национальной жизнью. Поэтому надо будить и крепить в их сердцах это сознание - в противном случае, они навеки будут осуждены на постыдное существование; короче говоря: необходимо, чтобы евреи стали нацией.

Таким образом, Пинскер пришел к категорическому отрицанию идеологии ассимиляции, общепринятой у евреев Запада как пути к решению еврейского вопроса. Пинскер исследует проявления антисемитизма у разных народов и приходит к выводу, что нет правды в {16} утверждениях, будто причина ненависти к евреям заключена в них самих.

Веками возводились на евреев самые невероятные измышления: они распяли Христа, они пользуются для своих религиозных ритуалов кровью христиан, они отравляют колодцы, вызывают эпидемии и т. п. Все эти обвинения, возводимые на целый народ, не имеющие другой цели, кроме как оправдать ненависть к евреям и очистить совесть их преследователей, не выдерживают критики. Причину ненависти Пинскер находит в неевреях. Как врач, он устанавливает диагноз: все народы страдают заболеванием, называемым "юдофобия", - страхом перед евреями, порождающим ненависть к ним. И Пинскер приходит к следующему заключению:

Среди существующих ныне народов евреи предстают как потомки давно исчезнувшей нации. Еврейское государство в древности было разрушено римлянами, но еврейский народ не смирился с полным уничтожением и не поддался ему, продолжив существование в виде "нации духа". Таким образом, мир видит в этом народе пугающий образ мертвеца, расхаживающего среди живых.

Этот странный образ, коему нет примера в истории народов и подобного которому не было ни до него, ни после, пробудил в сознании народов мистический страх. Будучи вообще распространенным явлением, этот гнездящийся в людях страх перед злыми духами обратился против еврейского народа. Веками, из поколения в поколение, по наследству передавалась и усиливалась боязнь кошмара, олицетворенного в образе еврея.

Боязнь породила скрытую ненависть, ненависть породила юдофобию. Среди всех прочих предрассудков, инстинктов и одолевающих людей наклонностей, юдофобия прочно укоренилась и завоевала права гражданства во всех странах, где живут евреи. Юдофобия из тех болезней, что питаются мистическими страхами, но есть и отличие, которое состоит в том, что не только отдельные народы, а весь род людской заражен страхом перед еврейским духом. И еще: еврейский дух, в отличие от всех иных призраков, - не {17} абстракция, а живая плоть, и терпит ужасные страдания от ран, наносимых чернью, которая его боится и видит в нем угрозу собственному существованию. Юдофобия, таким образом, одно из душевных заболеваний, в качестве такового передается по наследству и, поскольку , наследуется тысячелетиями, - неизлечима. От этой болезни лекарства нет...

Пинскер так формулирует причину антисемитизма:

"Страх перед нечистой силой - источник юдофобии, это он породил ту абстрактную, я бы даже сказал - платоническую ненависть, в силу которой ответственность за любые, подлинные или вымышленные преступления каждого отдельного еврея возлагают на весь еврейский народ, без конца возводят ложные обвинения и вечно пригвождают к позорному столбу".

Так, продолжает Пинскер, еврейский народ и ненависть к евреям шагают по путям истории неразлучно, рука об руку, сотни и сотни лет. Только слепой не видит, что евреи - народ, избранный для ненависти всего мира. Если в отношениях между народами, их чувствах друг к другу и тенденциях и есть теневые стороны, то в ненависти к евреям нет у них разногласий. Лишь в этом пункте едины все. Правда, форма и степень проявления ненависти к евреям зависят от культурного уровня каждого народа, но сама ненависть присутствует в любом месте и в любую эпоху. И не суть важно, принимает ли она форму физических преследований, или зависти и узколобости, или личину терпимости и защиты. "Быть битым и поносимым, потому что ты еврей, или по той же самой причине нуждаться в защите - одинаковое унижение: и то и другое ранит в сердце еврея человеческое достоинство".

Поэтому не эмансипация, но автоэмансипация есть путь решения еврейской проблемы. Не милость народов мира в виде формального равноправия, а самоосвобождение еврейского народа! Надо стремиться к национально-политическому единству и независимости. А чтобы избавиться от положения вечных странников, нам нужна собственная страна-прибежище. И {17} необязательно устремить взоры теперь именно к "Святой Земле" - важно, чтобы земля была "наша"; правда, возможно, что страна наших святынь станет и нашей страной, - что ж, тем лучше.

Мы видим, что Пинскер (как позднее и Герцль) поначалу не обусловливал территориального решения еврейского вопроса именно Палестиной. Он, однако, допускал и такую возможность, и если это случится - "тем лучше". Первое же и обязательное условие, предшествующее конкретному действию, это "национальное решение". Должен возникнуть "Директорат", который возьмет на себя руководство национальными делами и соберет "Национальный конгресс".

А последний определит пути самоосвобождения еврейского народа. Свою брошюру Пинскер заканчивает призывом к народу: "Помогите себе сами - и вам поможет Бог!"

Сочинение Пинскера вызвало у еврейской общественности Германии сильное раздражение. На него сокрушилась еврейская пресса на немецком языке, которая усмотрела в "Автоэмансипации" атаку на образ жизни и положение евреев Запада. Тезис Пинскера о том, что "евреям необходимо стать нацией", радикально противоречил всему искусственному мировоззрению "немцев Моисеева закона". Зато в национальном стане евреев России брошюра была принята с энтузиазмом и вскоре превратилась, вместе со статьями Лилиенблюма, в идейно-политический манифест движения Хибат Цион.

Несмотря на то, что поначалу Пинскер был "территориалистом" (Этот термин появился позднее - в результате полемики вокруг Уганды (см. стр. 174-190). Территориалистами стали называть сторонников идеи приобретения в полную собственность любой подходящей для поселения еврейского народа земли (территории), в отличие от сионистов, целью которых было возвращение в Сион, на родину еврейского народа. - Прим. ред.), он очень быстро убедился, что народ {19} тяготеет к Эрец-Исраэль. А так как в его программном сочинении была учтена такая возможность, он тем самым дал Ховевей Цион свое благословение и оказался главой движения, хотя роль лидера была ему совсем ни к чему: как упоминалось, Пинскер был всегда слаб здоровьем, а к моменту появления брошюры ему уже перевалило за шестьдесят. Однако пламенная любовь к своему народу, боль за его горькую судьбу и страстное желание помочь - все это заставило его собраться с силами и принять активное участие в движении. Лилиенблюм рассказывает, что Пинскер послал ему свою брошюру, как только она была отпечатана, хотя лично они не были знакомы. Вскоре он понял, что Пинскер сделал это потому, что в свое время читал статьи Лилиенблюма в "Рассвете" и обнаружил духовную близость с автором в отношении к еврейской проблеме, особенно в вопросе создания для народа национально-территориального убежища. С той поры у них возникли прочные дружеские отношения, и Лилиенблюм сделал немало для того, чтобы приобщить Пинскера к движению Хибат Цион.

Когда четырнадцать лет спустя Герцль опубликовал свое "Еврейское государство" (1896), он не был знаком с "Автоэмансипацией" Пинскера. Справедливо говорил Ахад-Гаам, что Пинскер еще до Герцля создал в полном объеме учение о политическом сионизме, которое не имеет себе равных по силе и блеску изложения.

Пинскеру, таким образом, принадлежит приоритет в постановке учения политического сионизма на ясную теоретическую базу. Он также первым предложил практическую программу, пускай и общего характера, по претворению идеи в жизнь.

Позднее эта программа, в существенной своей части, была принята политическим сионизмом. Отсюда следует, что политический сионизм не был принципиально новым по сравнению с идеями Пинскера. Все свое учение, теорию и практику, Пинскер сумел изложить сжато, в пределах маленькой брошюры, насыщенной мыслью, хотя и лишенной точной логической композиции. Пылкость чувств брала {20} верх над рассудительным хладнокровием и мешала ему научно систематизировать свои взгляды.

Пинскер писал не исследовательскую статью, замечает Ахад-Гаам, - это вопль души, исторгнутый гневом и болью за униженное положение еврейского народа. Насколько Пинскер был лишен малейшего честолюбия в частной жизни, настолько он был "гордецом" как еврей. Оскорбленная честь его народа не давала ему покоя. Он был согласен отказаться от всего, только не от национального достоинства.

Свою ценность и значение брошюра "Автоэмансипация" не утратила и по сей день. Столь глубокого анализа сущности антисемитизма, его корней и причин до Пинскера не было, не появилось и позднее.....'

из

'История Еврейского Народа'

под. редакцией проф. С. Эттингера, изд. 1972 г.

Ш. ЭТТИНГЕР

Часть пятая

НОВОЕ ВРЕМЯ

'...Идеологическое обоснование движению возрождения дал д-р Лев Пинскер (1821-1891 гг.) в своей брошюре на немецком языке опубликованной в сентябре 1882 года под названием 'Автоэмансипация- призыв русского еврея к своим соплеменникам'.

Пинскер, врач по профессии, был одним из видных представителей еврейской интеллигенции в России. Он развил широкую деятельность с целью приобщить евреев жизни и культуре этой страны и принадлежал к {574} руководителям одесского отделения 'Общества для распространения просвещения среди евреев в России', отличавшегося своей русификаторской тенденцией.

После погромов Пинскер пришел к заключению, что евреям нет места в России - да и не только в России. Где бы они ни были, они везде остаются чужими, и нет надежды на их ассимиляцию с окружающими народами. 'Юдофобия - это разновидность боязни привидений, с тем отличием, что призрак еврейства... не бесплотен, как другие, а состоит из тела и крови...'

Поэтому евреи должны 'стать нацией', обрести свою родину и превратиться в хозяев 'нашей собственной страны'. Но осуществление этой идеи обусловлено радикальным изменением в психике народа и преобразованием его национального самосознания, так как в противоположность эмансипации, являющейся своего рода даром, полученным от народов среди которых евреи живут, возрождение нации и ее концентрация на родине это дело самоосвобождения -автоэмансипации.

Для достижения этой цели следует учредить национальную директорию, которая будет приобретать земли для поселения миллионов евреев, в первую очередь преследуемых в России, Румынии и Марокко.

Пинскер предлагает обратиться к 'существующим в настоящее время союзам' и с их помощью созвать общий 'национальный конгресс'. Этим путем можно будет достичь желанной цели. 'Вместо многих убежищ, которые мы издавна приучены искать, подчеркивает Пинскер, мы желаем иметь одно убежище с политически обеспеченным существованием'.

Пинскер не утверждал, что это 'убежище' должно быть непременно в Палестине: 'не святая, а собственная земля должна быть предметом нашего стремления. Нам ничего другого не нужно, кроме полосы земли для наших бедных братьев, которая перешла бы в нашу собственность и с которой никакой чужой властелин не смог бы нас изгнать'. Пинскер написал свою брошюру по-немецки, т. к. его обращение было направлено главным образом к еврейским организациям в Западной Европе, от которых он ожидал материальной и моральной помощи.

Но убедившись, что призыв его не вызвал отклика на Западе, {575} а некоторые еврейские круги встретили его даже враждебно, Пинскер решил примкнуть к палестинофильскому движению, тогда существовавшему уже в России. Вместе с Лилиенблюмом и другими руководителями этого движения он основал общество 'Зерубавель' в Одессе и поддерживал тесную связь с палестинофильскими кругами в других городах. Когда по настоянию Варшавской организации было решено созвать в конце 1884 г. съезд всех палестинофильских обществ, в ознаменование столетия со дня рождения Мозеса Монтефиоре, оказывавшего в течение десятилетий всевозможную помощь еврейскому населению в Палестине, - Пинскер стал общепризнанным руководителем движения.

Каттовицкий съезд палестинофилов (ноябрь 1884 г.), в котором участвовали 36 делегатов, представлявших группы и организации не только в России, а также в Лондоне, в Германии и Румынии, собрался в тяжелую пору. В Румынии, где несколько лет тому назад движение процветало, оно пришло в упадок; в состоянии застоя находилась и поселенческая деятельность. В своей вступительной речи на съезде Пинскер не коснулся основных национальных проблем, но подчеркнул важность единства евреев и приобщения их к земледельческому труду. Было решено перевести центр движения в Берлин, где в отличие от России его деятельность могла вестись легально. Однако на Западе не нашлось людей, готовых принять на себя руководство, и главный центр - под руководством Пинскера - остался в Одессе, но был создан второй центр в Варшаве. Основным занятием движения было - сбор средств и субсидирование земледельческих поселений в Палестине.

В июле 1887 года состоялся второй съезд палестинофилов - в Друскениках (в Литве). Было постановлено присвоить движению наименование 'Ховевей-Цион' (Любящие Сион). Ортодоксальное крыло во главе с раввином Самуилом Могилёвером пыталось занять в нем руководящую позицию, но под влиянием 'молодых' (Василия Бермана, Менахема Усышкина, Меира Дизенгофа) был достигнут компромисс, в результате которого Пинскер был {576} вновь избран ответственным руководителем - как 'первый старейшина', а при нем шесть 'старейшин-советников', среди них - трое известных раввинов. Было также принято предложение возобновить ходатайство перед русским правительством о получении разрешения на основание в России общества для оказания помощи еврейским поселенцам в Палестине.

Благодаря стараниям Александра Цедербаума, редактора еврейской газеты (на иврите) 'Гамелиц' в начале 1890 г. был утвержден устав 'Общества вспомоществования евреям-земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине', центр которого находился в Одессе и которое обычно называлось 'Одесским комитетом'. Легализация способствовала усилению деятельности 'Ховевей-Цион' в России; увеличенные доходы предоставили им возможность более активно поддерживать еврейские поселения в Палестине, но, с другой стороны, Одесский комитет стал принимать все более филантропический характер.

Виднейшей личностью в палестинофильском движении был выдающийся публицист и мыслитель - Ашер Гинцберг (1856-1927 гг.), известный под своим литературным псевдонимом Ахад-Гаам (один из народа).

Он примкнул к палестинофильскому движению в конце восьмидесятых годов и сразу же обрушился на деятельность его руководства. Ахад-Гаам был убежден, что палестинофильство не может принести народным массам экономического и социального избавления. Социально-экономические проблемы евреев могут быть разрешены лишь эмиграцией в Соединенные Штаты. Ховевей-Цион должны поэтому посвятить себя главным образом делу культурного и морального возрождения народа, т. е. заняться не вопросом 'нужды евреев', а 'нуждой еврейства'.

Палестина должна стать не столько убежищем для преследуемых евреев, сколько 'духовным центром' еврейского народа, из которого будет исходить эманация возрожденной еврейской культуры, придавая духовное содержание диаспоре и внося вклад в сокровищницу человеческого творчества. Ахад-Гаам и его приверженцы сыграли важную роль в распространении и углублении еврейской {577} культуры.

По их инициативе были основаны издательства, периодические органы печати, имевшие первостепенное значение в развитии еврейской литературы, как, например журнал 'Гашилоах', и еврейская школьная сеть в Восточной Европе и в Палестине. Ахад-Гаам оказал сильное влияние на творчество целого ряда писателей, в том числе на Хаима-Нахмана Бялика, а также на ориентацию некоторых будущих сионистских руководителей, в особенности Хаима Вейцмана.

Палестинофильское движение не нашло заметного отлика у евреев Западной Европы. Только в Вене было учреждено в 1882 г. общество 'Кадима', членами которого являлись национально настроенные студенты, преимущественно выходцы из Восточной Европы.

Душой его был Натан Бирнбаум, основавший в 1885 г. журнал 'Автоэмансипация'; в нем впервые появился термин 'сионизм'.

В 1893 г. Бирнбаум опубликовал брошюру, в которой он требовал создать в Палестине еврейский центр, признанный международным правом. По его мнению, нельзя было далее довольствоваться скромной пионерско-поселенческой деятельностью, а необходимо организовать широкое народное движение, которое пользовалось бы поддержкой европейских государств.

Появление на исторической арене д-ра Теодора Герцля (1860-1904гг.) ознаменовало собой новый этап в развитии еврейского национального движения.

Он вырос в ассимилированной среде, ничего не зная о происходившей до него деятельности в области еврейского национального возрождения. Как и многие другие немецко-еврейские интеллигенты, он считал французов самой культурной нацией в Европе; и неудивительно, что он был до глубины души потрясен антисемитскими выпадами, свидетелем которых он был, находясь в Париже в качестве корреспондента видной венской газеты во время процесса Дрейфуса.

В глазах Герцля корнем зла и причиной бедственного положения евреев было отсутствие авторитетного руководства и самостоятельной еврейской политики. С целью создания такого руководства Герцль обратился за помощью к известным еврейским финансистам и филантропам, к {578} баронам Гиршу и Ротшильду.

Считая, что 'еврейский вопрос' это проблема, в разрешении которой заинтересованы не только евреи, но и все другие народы, он вел переговоры с влиятельными европейскими политическими деятелями. Не встретив сочувствия ни у тех ни у других, он опубликовал в феврале 1896 года брошюру 'Еврейское Государство - опыт современного решения еврейского вопроса'.

Исходя из убеждения, что все евреи мира связаны единой судьбой и что современный антисемитизм не переходящее явление, а постоянный фактор в отношении к ним окружающих народов, Герцль пришел к заключению, что евреи - нация, борющаяся за свое существование.

Герцль считал, что 'еврейский вопрос', являющийся, в сущности, национальным вопросом, может быть разрешен только посредством 'восстановления еврейского государства' и организованным переселением в него всех евреев Европы. Для осуществления этой цели - писал Герцль - 'пусть предоставят нам суверенитет над достаточной для справедливых нужд народа территорией. Обо всем остальном мы позаботимся сами'. В целях организации эмиграции евреев из мест их жительства и их обоснования в новой стране Герцль предложил создать 'Союз евреев' и 'Еврейскую компанию'.

Появление брошюры 'Еврейское Государство' вызвало огромный энтузиазм не только среди национально настроенной молодежи в Восточной Европе, но и на Западе. К Герцлю примкнули такие выдающиеся личности, как немецкий писатель и ученый Макс Нордау, известный английский писатель Израиль Зангвилль и французский журналист-социалист Бернар Лазар. Возникшее таким образом движение Герцль назвал сионизмом.

В конце августа 1897 года в Базеле состоялся Первый сионистский конгресс, сплотивший все палестинофильские группировки и вызвавший многочисленные отклики в еврейской и европейской общественности. Конгресс утвердил т. н. 'Базельскую программу', которая определила задание сионизма как 'создание обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа в Палестине'. На этом же конгрессе профессор Герман Шапира предложил {579} основать Национальный фонд для приобретения земель в Палестине в собственность нации.

Верный своему взгляду, что 'политика осуществляется сверху', Герцль стремился прежде всего заручиться поддержкой европейских держав, чтобы при их содействии оказать влияние на турецкого султана.

Он добился аудиенции у папы римского, у итальянского короля и дважды встречался с германским императором Вильгельмом II. На Третьем сионистском конгрессе (1899 г.) Герцль заявил, что его главная цель - получить 'чартер' (привилегию) от Турции для массового поселения евреев в Палестине. Для этого он предложил султану помощь еврейских финансистов, которая могла бы отвратить грозившую Турции опасность банкротства. ...'

"Мигдаль Times" www.migdal.ru

Елена Каракина

ЕВРЕИ ВСЕХ СТРАН, РАСКРЕПОЩАЙТЕСЬ!

    Долгие годы в Одессе не упоминалось о книге "Автоэмансипация". Книга Леона Пинскера, бывшая краеугольным камнем сионистского движения, оказалась здесь напрочь забыта. Как будто ее и не существовало вовсе. О ней могли знать разве что какие-то совсем уж закосневшие в идеологическом противостоянии евреи, стремившиеся вернуться на историческую родину. Хотя, скорей всего, и им не слишком нужна была идейная подпитка в виде старинного издания, вышедшего на немецком языке в 1882 г., - сами с усами. Истины, звучавшие революционно в конце девятнадцатого века, во второй половине двадцатого представлялись общим местом. Да и само это слово - автоэмансипация - звучало старомодно. Перевести его на русский - так получится самораскрепощение. А кому охота считаться самозакрепощенным? Никому. Значит, и самораскрепощаться незачем. Наоборот, нужно избавляться от внешних факторов давления. Внешних - не внутренних. Искать причины гнета не в себе - в окружающих.


    Между тем, шестидесятилетний врач Лев Семенович Пинскер, избравший эпиграфом к своему труду слова рабби Гилеля "Кто мне поможет, если не я сам? И если не сейчас, то когда?", предлагал довольно любопытные рецепты. Отклонения от них приводят к плачевным результатам. Пинскер считал, что отношение к еврею не как к равному - оскорбительно. Неважно, со знаком минус или плюс. И принимать его как должное не стоит. Потому что, в любом случае, такое отношение подразумевает взгляд свысока, взгляд хозяина дома на бедного гостя, взгляд "большого брата" на брата малого. В любом случае это - антисемитизм. Или просто "анти", против, потому что ни один народ в мире не имеет права так относиться к другому народу. Но это - в идеале. На практике же наблюдается совсем другое. Не раз и не два на протяжении XX столетия возникала ситуация, когда приходилось не только мириться с фразой: "Евреи - тоже люди", но и радоваться этому утверждению. Потому что оно, случалось, было избавлением от смерти. В буквальном смысле. Со временем выяснилось, что Пинскер абсолютно прав и радоваться здесь нечему.

Казалось бы, после возникновения государства Израиль - а именно существование еврейского государства Пинскер считал залогом равноправия евреев в мировом сообществе, - евреи стали людьми без приставки "тоже". Но это только казалось. В интеллектуальных кругах европейских государств с евреями (по крайней мере, внешне) принято было носиться, как с золотым яблочком на блюдечке с серебряной каемочкой. Для кого-то они были избранным народом, народом Книги, для кого-то страдальцами, народом Катастрофы, для кого-то - признанными мировыми умниками. Современная ухоженная страна, поднятая из болот и песка, признавалась чудом, благоволением Г-спода евреям, явленным всему миру. Но, на самом деле, эти восторги были лишь новой формой гадкой фразы "Евреи - тоже люди". Потому что равными на самом деле евреев признавать не желали. В чем легко убедиться сегодня.

Куда подевались вчерашние евреепоклонники? Мировое сообщество (а что это, собственно, такое, и с чем его едят?), во всяком случае, средства массовой информации европейских стран, клеймят израильскую военщину, точь-в-точь, как это делал Советский Союз двадцать лет назад. В честь чего клеймим? В честь того, что евреи не радуются тому, что их убивают в их собственном доме. Клеймим их за то, что отвечают ударом на удар. За то, что имеют наглость сопротивляться лживой и подлой политике искусственно созданного под боком Израиля новообразования. Радикальные "палестинцы" не скрывают своих целей - Израиль должен перестать существовать. А мировому сообществу как будто позакладывало глаза и уши, и оно талдычит, как заводной попугай: вооруженный до зубов Израиль убивает бедных голодных палестинских детей. И на гребне этой недорогой лжи стремится лишить евреев средств защиты и средств к существованию. Британия, Франция, Германия, Дания кажут нынче Израилю суровый лик неподкупных учителей, наставников и судей. Израилю - и евреям, живущим на территории этих стран. И позицию эту (не углубляясь в ее экономическую подоплеку) можно трактовать так: "Мы к вам относились как к людям, а вы, оказывается, евреи!"

Вот все и стало на свои места. Обольщения развеялись. Современному еврейству пришлось проделать тот же путь, который в свое время прошел Лев Семенович Пинскер. Сын ученого, преподавателя первого одесского еврейского училища, Симхи Пинскера, он проделал поистине головокружительную карьеру, довольно редкую для еврея в Российской империи XIX века. Лев Пинскер поступил на медицинский факультет Московского университета и блестяще закончил его. За врачебную деятельность во время Крымской войны был отличен правительственной наградой. Имел обширную медицинскую практику, значит, был человеком состоятельным и уважаемым. Принимал активное участие в жизни общества. Публиковался в одесской русскоязычной периодике. Чувствовал себя в родном городе Одессе, как у себя дома. И так продолжалось до 1881 года, до того, как случился крупный погром. И даже не сам погром заставил Льва Семеновича стать Леоном Симховичем и написать "Автоэмансипацию", а отношение российской общественности к этому погрому: равнодушное, циничное, подлое. Именно это отношение побудило Пинскера заняться изучением истоков антисемитизма и искать путей избавления от этой ползучей гадости.

Пинскер предполагал, что создание еврейского государства поставит евреев в равное положение по отношению ко всем прочим народам. Что возникновение независимого Израиля избавит евреев и от барского гнева, и от барской любви. И если Израилю приходится сегодня пожинать плоды и того, и другого, то это лишь потому, что мало что изменилось в мире с 1881 года. Если евреи всего мира видят сегодня, как подымает голову бритоголовый антисемитизм, как вчерашние радетели-филосемиты брезгливо поджимают губы и пожимают плечами, то это еще и результат того, что забыта была книга "Автоэмансипация". Брошюрка-то была не беллетристическая. Она была выстрадана целой жизнью - Пинскеру исполнился шестьдесят один год, когда он ее написал.

Впрочем, на это можно возразить, что никакие книги, никакие краеугольные статьи, никакие предупреждения не помогают, когда начинается глобальное брожение умов. "Никого еще опыт не спасал от беды" - с этим замечанием поэта не приходится особенно спорить. И, конечно же, лучше, много лучше было бы, если бы "Автоэмансипация" стала вчерашним днем, навсегда перевернутой страницей истории. А прозрения доктора Пинскера - ветхими и устаревшими, дескать, мы и сами с усами. Но в том-то и дело, что право человека на родину, на дом, на чувство собственного достоинства необходимо отстаивать. Часто - с оружием в руках. Вчера, сегодня и всегда. Замените слово "человек" словом "еврей". И если фраза не покажется вам вызывающей, значит, вам нет нужды перечитывать "Автоэмансипацию".