Попытка анализа некоторых обстоятельств встречи В. Л. Бурцева и А. А. Лопухина, в поезде 1908 г.-ду,
повлекшей окончательное разоблачение предательства Азефа.

На основе материалов сайта http://ldn-knigi.lib.ru (ldn-knigi.narod.ru)

Леон Дотан (ldn-knigi)

Первоисточники:

А. В. Герасимов 'На лезвии с террористами', 1934, 1985 г.; статья В. Л. Бурцева из книги 'Александр Исаевич Браудо, 1864-1924', 1937 г.; Вл. Бурцев 'Борьба за свободную Россию, мои воспоминания', 1923 г.; А. И. Спиридович 'Революционное движение в России', 1916 г.; Генерал А. И. Спиридович 'Великая Война и Февральская Революция, 1914-1917 г.г.', 1960 г.; Б. Николаевский 'История одного предателя, террористы и политическая полиция',
Берлин 1932 г., В. М. Чернов 'Перед бурей, Воспоминания', Издательство имени Чехова, 1953 г.

Работа историка:

Анна Гейфман 'В сетях террора', Москва, 2002 г.

Выписки из книг:

А. В. Герасимов 'На лезвии с террористами'

Ymca-Press, 1985 г. (первое издание было в 1934 г. на нем. и франц.)

Стр. 197 - 'Краткие сведения...' см. также со стр. 131

ЛОПУХИН Алексей Александрович (1864-1928) - прокурор Харь-ковской cудебной палаты, затем директор Департамента полиции до 1905 г. В 1908 г.разоблачил эсерам сотрудничество Азефа с полицией.
С 1909 г.отбывал 4 года поселения в Сибири.

Двоюродный брат его Алексей Сергеевич Лопухин (умер в 1966 г.) оставил записки, где ссылался на рассказ А. А., поведанный ему в Москве уже после революции 1917 г., о том, как и почему А. А. выдал Азефа.

'Находясь в Париже, получил известие из Лондона, что его дочь похищена (при выходе из театра оттеснена в толпе от гувернантки и исчезла), А. А. поспе-шил в Лондон, в его поездное купе вошел Бурцев и предложил в обмен на освобождение дочери назвать имя полицейского агента в верхах эсеровской партии. Лопухин назвал Азефа - и на следую-щий день освобожденная дочь его вернулась к нему в лондонскую гостиницу. Видимо, изложить эту причину в общественной обста-новке предреволюционной России было для Лопухина невозможно.'

(ldn-knigi: Если бы Лопухин на закрытом судебном процессе поведал об этом, он, наверное бы, отделался меньшим наказанием.)

А. И. Спиридович 'Революционное движение в России'

Выпуск 2-й

Партия Социалистов-Революционеров и ее предшественники
Петроград, 1916 г.

(Часть II, глава XVII - до конца; ldn-knigi)

'После Лондонской конференции Центральный Коми-тет решил покончить раз навсегда с вопросом относительно партийной честности Азева и организовал третейский суд, который в Октябре мсяце и потребовал от Бурцева документальных доказательств измены Азева, грозя ему в противном случае преследованием за стремление внести в ряды партии дезорганизацию. Бурцев сумел повидаться осенью 1908 года за границей с бывшим директором департамента полиции Лопухиным и подействовать на последнего рассказами о том, что, якобы, Азев, находясь в {425} сношениях с русской политической полицией, организовал покушения на Плеве и на Великого Князя Сергия Але-ксандровича и даже занимался организацией покушения на Государя Императора, сумел узнать от него, что Азев сообщал департаменту полиции сведения про 'Партию Социалистов Революционеров'.

Генерал А. И. Спиридович 'Великая Война и Февральская Революция, 1914-1917 г. г.'

Всеславянское Издательство Нью-Йорк 1960, 1962 г.

'- Я Бурцев, Владимир Львович Бурцев, - послышался ответ.

У меня, знавшего Бурцева отлично по его революцион-ной деятельности и по его литературным трудам, но никогда его не видавшего в глаза, как-то невольно вырвалось: - Ах, это Вы, Владимир Львович, здравствуйте, чем могу служить?

В постоянной борьбе с революцией, как-то невольно становишься 'знакомым" теоретически с ее деятелями и при столкновении с ними в жизни на этой почве происходят {282} довольно курьёзные случаи. Бурцев хотел повидаться со мной. Я предложил ему приехать ко мне на ту самую квартиру, куда он мне телефонирует, через два часа, ровно в 8 ч. вече-ра. Он, видимо, удивился и обещал приехать.

Повесив трубку, я невольно улыбнулся. Ко мне, к началь-нику Государевой секретной охраны, приедет Бурцев и при-едет без всякой конспирации, открыто. Чего не делает война и общий фронт против немцев. Взгляд упал на книжные шка-фы, где целая полка была занята изданиями Бурцева: 'За сто лет" и 'Былое". Я перелистал 'За сто лет", считавшуюся редкостью. Стал перебирать в памяти прошлое Бурцева. Вспомнил, как он уговаривал моего начальника Зубатова на-чать работать на революцию, против правительства. Вспом-нил, как он, шеф красного розыска, пытается всегда все вы-пытать, узнать у собеседника. Как он выпытал ловко в свое время у Лопухина, что Азеф был шпионом. И т. д. Многое пришло на память. Надо быть осторожным. Что ему нужно?

Ровно в восемь в передней раздался звонок. Я открыл дверь. Встретились как старые знакомые. Я попросил гостя в кабинет, предложил кресло около письменного стола, сам сел на свое кресло за столом. Бурцев осматривался, сморкал-ся с холоду, протирал очки. Книжные шкафы привлекли его внимание. Посмотрел на стену за моей спиной.

Бурцев начал с просьбы, дабы я дал ему ту мою книгу, что я написал об Азефе. Я разъяснил, что специальной книги о нем я не писал, но что в изданной мною книге: 'Партия Со-циалистов-Революционеров и ее предшественники" много о нем говорится. Я предложил ему эту, только что изданную мою книгу. Он с любопытством стал рассматривать довольно объемистый том. Разговор завязался. Бурцев сел на своего конька - Азефа. Он уверял меня в провокаторстве некото-рых чинов политической полиции. Уверял меня, что, давая сведения генералу Герасимову, Азеф в то же время подготов-лял цареубийство. Я просил дать доказательства, назвать со-участников. Бурцев отвечал, что не имеет права назвать их, но довольно туманно рассказывал, как подготовлялось поку-шение на Государя в Ревеле и как тому помогал какой-то весьма важный чиновник, носивший мундир и ордена. Я {283} повторил, что без имен все это бездоказательно. Не доказана ни провокация в данном случае Азефа, ни вина Герасимова."

(ldn-knigi: Вот как высоко оценивал способности Бурцева выведывать для него нужные сведения жандармский генерал, начальник дворцовой охраны А. И. Спиридович!)

Б. Николаевский 'История одного предателя, террористы и политическая полиция'.

Берлин 1932 г.

' Встреча в поезде была Бурцевым заранее подго-товлена, - но ей был придан характер неожиданной. Беседа началась, - как и раньше в Петербурге, - с нейтральных историко-литературных тем. В это время Бурцев перенес издание своего исторического журнала в Париж и предполагал теперь вполне сво-бодно писать обо всем, касаться чего в Петербурге не позволяла цензура. Он был полон планов и на-дежд, - и много говорил о них Лопухину. А от этих общих тем только естественным вышел переход к то-му, что сейчас специально интересовало Бурцева, - к теме об Азефе. Перечисляя материал, который на-ходится в портфеле редакции, он сообщил, что в бли-жайшей книжке будут напечатаны разоблачения от-носительно деятельности одного весьма важного {14} агента полиции, который был руководителем Боевой Ор-ганизации социалистов-революционеров. 'Лопухин,- вспоминает Бурцев, - сначала как будто не обра-тил внимания на эти мои слова... Но я почувство-вал, что он насторожился, ушел в себя, точно стал ждать с моей стороны нескромных вопросов'.

В. М. ЧЕРНОВ 'Перед бурей, Воспоминания'

Издательство имени Чехова, 1953 г.
Стр. {285} и дальше

'...В конце сентября 1908 года Марк Натансон сказал В. Н. Фигнер:

- Вера, надо принять меры и усмирить Бурцева, который направо и налево распространяет слух, что Азеф провокатор. Мы решили пригласить тебя, Германа Лопатина и Кропоткина разобрать основания, по которым он позволяет себе порочить члена Ц. К. и дискредитировать партию. Согласна ли ты при-нять участие в этом?

Она ответила - согласием.

Вскоре Кропоткин приехал в Париж и в квартире Савин-кова начались заседания. 26-го декабря того же 1908 года было подписано Центральным Комитетом заявление об окон-чательном установлении провокаторства Азефа.

Дорого обошлись партии укусы пригретой ею на своей груди змеи провокации. Не менее дорого обошлось ей самое прозрение. Тому, кто сам не пережил тех дней, трудно даже вообразить себе размеры овладевшей партией оторопи и ощу-щения моральной катастрофы. Среди 14-ти крупнейших пар-тийных работников, собранных вместе с наличным составом Центрального Комитета на чрезвычайное тайное собрание для решения вопроса о том, что самый факт предательства отны-не непоколебимо установлен подробными показаниями допро-шенного нами бывшего директора Департамента Полиции Лопухина, - нашлось только четыре человека, которые при-знали данные эти достаточными для вынесения Азефу смерт-ного приговора и приведения его в исполнение.

Когда же один из них (Слетов) предложил немедленно отправиться к Азефу и без долгих разговоров собственноручно убить его на месте, - никто не откликнулся сочувственно на это предложение. Более того: представитель партии в Интернационале И. Рубанович противопоставил ему требование строго держаться в таких рамках, 'чтобы ни интересы правосудия, ни интересы партии не пострадали', а двое или трое из присутствующих {286} потребовали от собрания гарантии, что на Азефа не будет произведено покушение, или же они пойдут к нему и предупредят о грозящей ему незаслуженной опасности...

На этот раз - думаю, в первый раз в своей жизни - сам старый Марк Натансон растерялся. Зато растерялся до пани-керства, до полного паралича воли, до неспособности дер-жаться какого-нибудь решения: 'Конечно, - говорил он по-том, - перед лицом чрезвычайной партийной Судебно-Следственной Комиссии - на нас действовал не страх, что в перестрелке нас убьют, а страх, что будет полный развал партии, что начнется междуусобица'. Азеф между тем по-лучил возможность вовремя бежать.

И тут произошел взрыв эмигрантских страстей, дошед-ших до точки кипения, вакханалия всеобщего смятения и ха-оса. Сумятица не пощадила и преданнейших работников пар-тии. Неожиданно явившийся ко мне Карпович, с мучительной тревогой и волнением выслушав мою горестную повесть о том, как показания Лопухина дали мне ключ к разгадке про-тиворечия между видимыми заслугами Азефа и тайными хитросплетениями его измены, - побледнел, схватил шляпу и сдавленным голосом произнес:

- Ну, Виктор Михайлович, если всё это так, то у нас один выход: всем, не медля ни минуты, разбежаться в разные стороны, чтобы не напоминать видом своим друг другу о том, что было и о чем надо забыть навсегда, чтобы можно было как-то еще жить...

Мы не оправдали себя, как организаторы и практические руководители. Мы считаем своим долгом передать ответствен-ные ключевые позиции в партийной организации другим. Но есть ли у нас смена, думал я, мы не знаем. Так будем же за-ново готовить эту смену, углубим и обновим партийное миро-созерцание, всю идеологию партии, ее жизненное миропони-мание, ее философию....'

Вл. Бурцев 'Борьба за свободную Россию, мои воспоминания',

1923 г.

(Стр. 245)

'Лопухин заграницу приехал только летом 1908 г. и поселился в немецком курорте близ Кельна. Послан-ное им письмо пришло ко мне чуть ли не через месяц, благодаря тому, что парижская улица Люнен, где я жил, - новая и была плохо известна на почте. В начале сентября 1908 г. неожиданно для себя через одного нашего общего знакомого Б. я узнал, что Лопухин че-рез два дня едет в Петербург через Кельн. К этому дню утром я приехал в Кельн и стал осматри-вать поезда, приходившие с курорта, где жил Лопухин. С одним из таких поездов Лопухин действительно приехал и сейчас же пересел в поезд, который шел в Берлин. Я сел в тот же поезд, но подошел к Лопухину только тогда, когда поезд тронулся.'

'Александр Исаевич Браудо' 1864-1924 (к десятилетию со дня смерти)

Изд. Кружка Русско-Еврейской Интеллигенции

Париж 1937г.

Очерки: Л.М. Брамсона, П.Н. Милюкова, Г.Б. Слиозберга, С.М. Дубнова, В.Л. Бурцева и др.

А.И. Браудо - общественный деятель, работал много лет в Петербурге - Публичной Библиотеке. '...Искренний демократ по своим политическим настроениям, Браудо был тесно связан с представителями правитель-ственной оппозиции начала ХХ-го столетия...' (Г. Слиозберг)

{Х} - Номера страниц соответствуют началу страницы в книге

Отрывок из книги: (книгу полностью см. на ldn-knigi)

{93}

РОЛЬ А. И. БРАУДО В ДЕЛЕ

РАЗОБЛАЧЕНИЯ АЗЕФА

Среди многочисленных заслуг А. И. Браудо его содействие в деле разоблачения провокаторской деятельности Азе-фа представляет особый интерес. Участие Александра Исаевича в этом деле было, по-видимому, весьма значительно. Но, как всегда, он никому о том не рассказывал более того, что было необходимо для успеха дела. Печатаемые ниже воспоминания В. Л. Бурцева и А. А. Аргунова, особенно близко стоявших к этому делу, ярко показывают, как неохотно А. И. Браудо говорил о себе и своих общественных заслугах. Вследствие этого роль А. И. Браудо в этом большом деле, как в большинстве других его крупных общественных дел, едва ли будет выяснена когда-либо пол-ностью. Но и по сообщениям этих двух авторов и помещенным выше в начале настоящего сборника воспоминаниям близких А. И-чу лиц, роль его в этом историческом разоблачении обрисовывается достаточно выпукло.

Редакция.

(Вл. Бурцев)

С А. И. Браудо я впервые встретился в 1906 г. в Петербурге, в редакции нашего журнала 'Былое'. Мои това-рищи по редакции, В. Я. Богучарский и П. Е. Щеголев были раньше знакомы с ним. Как библиотекарь Петербургской Публичной Библиотеки, А. И. Браудо всем нам, занимавшим-ся историческими изданиями, оказывал большие услуги. Сколь-ко я знаю, Богучарский в начале 1900 г. пользовался его указаниями в своих работах по известному изданию {94} политических процессов. Эти издания были столь необычны для того времени, что только драгоценная помощь таких людей, как Браудо, и позволили Богучарскому предпринять эти издания и довести их до конца.

Редакцию 'Былого' Браудо посещал одновременно с бывшим директором департамента полиции А. А. Лопухиным и бывшим губернатором князем С. Д. Урусовым, с которым А. И. был близко знаком. Bcе они трое хорошо знали, как я заинтересован был в то время борьбой с провокацией. Но тема была очень острая для того времени, и я ни-когда никому из них не ставил прямых вопросов о своих разоблачениях провокаторов. Но они прекрасно понима-ли что меня интересует, и не редко, как будто между прочим, длились со мной своими нужными для меня сведениями.

В 1907 г. все они трое, а Лопухин более их всех понимали, что я занят разоблачением провокации в центре партии с. р. Лопухин, по-видимому, в то время большого значения не придавал разоблачению лично Азефа, которого, как агента департамента полиции, он знал прекрасно. Когда я был уже в положении полулегального и жил в Финляндии, не решаясь приезжать в Петербург, я в конце декабря 1907 г. вызвал туда как своего знакомого, Лопухина и сообщил ему, что я еду заграницу и там приступлю к разо-блачение важного эсеровского провокатора. Лопухин тогда, видимо, не хотел идти мне навстречу и как-то неожиданно прервал нашу беседу. Он сказал, что скоро приедет заграницу, и там мы сможем побеседовать на свободе.

Но заграницей целые полгода я не мог дождаться Лопу-хина. Он туда приехал только летом 1908 г. Его письмо ко мне почему-то до меня не дошло, и Лопухин должен был уезжать в Poccию. В это время Браудо был заграницей у Лопухина. Знал ли он о моих обвинениях против Азефа,

- я не знаю. Но он хорошо знал вообще о моих разобла-чениях провокации и прекрасно понимал важность моей встречи заграницей с Лопухиным.

По собственной инициативе он решил устроить нашу встречу. Делал это он только потому, что считал это нужным сделать в общих интересах, а не потому, что это ему надо было или этого требовал от него Лопухин или я.

{95} В августе 1908 г. в Париже на мою квартиру эмигранта, который несомненно находился под бдительным надзором русской полиции, неожиданно явился Браудо. Он, конечно, понимал опасность этого визита ко мне для него, находящегося на правительственной службе. Он меня ни о чем не расспрашивал, и мы вообще говорили на общие темы. Но он только как будто мимоходом сообщил мне адрес Лопу-хина и указал точно день, когда он уезжает в Poccию, и когда у него будет пересадка в Кельне на поезд, идущий в Берлин. Я понял, что ему ясна важность для меня этого сообщения. Я поблагодарил его за сообщение, но мы не говорили, почему для меня встреча с Лопухиным так важна.

Через несколько дней я был в Кельне и стал осма-тривать все поезда, на которых мог приехать Лопухин. И, действительно, в одном из этих поездов я встретил Лопухина, и мы вместе доехали до Берлина. Дорогой у меня произошел с Лопухиным очень важный разговор об Азефе. То, что было дальше, - известно. Но тут был один эпизод, о котором до сих пор не рассказывал никто из тех, кто мог бы рассказать.

В октябре 1908 г. в Париже был суд надо мной по обвинению Азефа в провокации. По настоянию судей, П. А. Кропоткина, Г. А. Лопатина и В. Н. Фигнер, мне пришлось рассказать о моем разговоре с Лопухиным. Мои обвинители настаивали на том, что Лопухин был подослан ко мне, что он сознательно оклеветал Азефа, и мне сообщили, что в Петербурге будет послан специальный представитель с. р. для допроса Лопухина.

С. р. были убеждены, что в Петербурге они докажут провокацию Лопухина. Я понял, какая туча сбирается над головой Лопухина в случай какой-либо ошибки с. р. при расследовании. Член Центр. Ком. с. р. должен был немедленно выехать в Петербург. Я считал нужным предупредить Лопухина, что его имя делается, поми-мо моей воли, связанным с разоблачением Азефа и может дойти до департамента полиции. У меня не было никакой воз-можности снестись непосредственно с Лопухиным.

Я тогда написал письмо прямо в Петербургскую Публичную Библиотеку. Во внутреннем конверте была моя записка с прось-бой передать это письмо, подписанное вымышленным именем, библиотекарю А. И. Браудо, а в письме к нему я уже от своего имени писал очень сухо, что буду очень благодарен, {96} если он лично передаст мое письмо нашему общему знако-мому Лопухину, адреса которого я, к сожалению, якобы не знал. А. И. Браудо исполнил мою просьбу, и Лопухин был вовремя предупрежден. Тем же путем я потом успел на-писать еще два письма к Лопухину до его ареста. Одно из них, третье, Лопухин нарочно сохранил и во время известного обыска, сделанного жандармами у него, он передал им мое письмо и сказал: - 'Это письмо от Бурцева. Это самое интересное для вас. У меня более ничего интересного для вас нет'.

Мне не нужно комментировать, какую услугу оказал мне А. И. Браудо, устроив в Кельне мое свидание с Лопухиным, уезжавшим в Poccию. Большую услугу он нам оказал и передачей моих трех писем Лопухину.

Во всей истории с моими письмами Лопухину имя А. И. Браудо нигде никем не было упомянуто.

В 1909 г. Лопухин, после знаменитого своего процесса, был с лишением прав сослан в Восточную Сибирь, а в 1912 г., когда и правительству было ясно, что представлял собою Азеф, Лопухин был возвращен из Сибири, восстановлен в правах и жил в Петербурге.

В сентябре 1914 г. я, добровольно возвращавшийся в Poc-cию во время войны, был тоже арестован. После суда я с лишением прав был сослан в Восточную Сибирь, в Туруханский край, - кстати сказать - в то село, где я встретил среди ссыльных Свердлова и Сталина. Потом туда же, когда я еще был в Сибири, был сослан и Каменев со всеми с. д. депутатами членами Гос. Думы.

В конце 1915 г. я тоже был амнистирован, восстановлен в правах и мог жить свободно в Петербурге.

Там, в Петербургской Публичной Библиотеке я встретил А. И. Браудо и сказал ему,

- Я вам очень благодарен за все ваши указания, которые вы мне в свое время сделали.

- Очень рад, если я мог быть вам полезным, - ответил он мне. Между нами не было и тогда произнесено ни имени Лопухина, ни имени Азефа.

Тогда же в Петербурге я встретился с Лопухиным. С ним мы говорили уже более подробно об Азефе. Много говорили и обо всем деле с его высылкой. Много мне {97} пришлось потом на эту тему говорить с Лопухиным и в Париже, в последние годы его жизни.

Во время этих бесед я понял, какую огромную роль в моем разоблачении Азефа сыграл А. И. Браудо. Понял и то, что А. И. все это делал по личной инициативе, потому что это нужно было для общего дела.

Сделав дело, он сам поста-рался остаться в тени.

Вл. Бурцев.

Из книги Анна Гейфман 'В сетях террора', Москва, 2002 г.

Полностью главу 'Разоблачение' см. на нашей странице. (глава 5 - 'Разоблачение' Zip - 2,4MB)

(Материал прислал кандидат философских наук, доцент А. П. Новиков, Саратов)

'...В своих неопубликованных воспоминаниях А. С. Лопухин, двою-родный брат Алексея Лопухина, приводит разговор, состоявшийся между двумя родственниками по поводу выдачи бывшим главой полицейского ведомства своего агента Азефа революционерам. Со-гласно этим мемуарам, Алексей Лопухин, находясь за границей, полу-чил извещение о том, что его дочь была похищена в Лондоне. Он немедленно выехал в Англию и по дороге, в поезде, встретил Бурце-ва, который предложил ему сделку: имя полицейского агента в ЦК ПСР в обмен на освобождение девушки. Лопухин выдал Азефа и днём позже забрал дочь из лондонского отеля, куда её доставили целой и невредимой (72).

Легко понять, что автор воспоминаний не очень сведущ в дета-лях и хронологии событий. Однако эта история находит подтвер-ждение в полицейских документах. Так, 27 октября 1907 г. Департа-мент полиции в Петербурге направил своим представителям за рубежом шифротелеграмму, в которой сообщил о том, что дочь действительного статского советника А. А. Лопухина Варвара, восем-надцати лет от роду, пропала, когда в сопровождении своей англий-ской гувернантки Маргариты Ивановны Россель (или Русссль) выхо-дила из театра (73). Директор Департамента полиции М. И. Трусевич лично связался со своим британским коллегой сэром Генри, прося его о помощи в организации срочного расследования (74). История эта даже попала в английские газеты, произведя мимолетную сенса-цию (75). Как рассказывала потом журналистам гувернантка, в толпе выходивших из театра людей несколько неизвестных оттеснили её от дочери Лопухина и втолкнули девушку в поджидавший их эки-паж. Затем похитители отвезли Варвару в укромное место, где и про-держали, не причинив никакого вреда, несколько дней, пока она не получила разрешения вернуться к отцу. Лопухин прибыл в Лондон всего за шесть часов до этого, очевидно, с единственной целью освобождения дочери (76).

Таким образом, факт похищения Варвары Лопухиной не вызы-вает сомнения, однако, кто стоял за ним, до сих пор остаётся загад-кой. Поскольку это вряд ли было делом рук руководителей НСР, логично было бы предположить, что похищение совершили какие-то независимые террористы из окружения Бурцева - особенно, если учесть, что Бурцев сам приветствовал террористические методы и ещё в 1903 г. рекомендовал использовать захват заложников как средство достижения революционных целей (77). В пользу этого предположе-ния говорит тот факт (нашедший отражение в полицейском источ-нике), что в 1907 г. Бурцев и ряд его сторонников, в том числе Юделевский, Краков и Крюгер, создали тайную 'Народовольческую группу' с целью организации 'грандиозного террористического акта' (78). Похитителями Варвары Лопухиной могли быть также другие, менее известные революционеры, например, члены 'Париж-ской группы', первыми в эсеровских кругах заговорившие о необхо-димости разоблачить тайного агента в ПСР (79). Для этой цели они были готовы использовать любые средства, среди которых похище-ние и принуждение были явно не самыми предосудительными, с точки зрения революционной этики и партийной дисциплины. Как вспоминал Бурцев, кое-кто из эсеров даже предлагал ему не тратить попусту время на убеждение революционного суда, а просто убить Азефа и тем самым положить конец этому делу (80)...'

ldn-knigi:

Сомнительным кажется вариант похищения дочери Лопухина сообщниками Бурцева (источники - книга А. В. Герасимова, а также книга историка А. Гейфман)

Причины сомнений:

Никому из здесь перечисленных лиц, кроме А. Герасимова и А. Гейфман, которые ссылаются не на самого Лопухина, а на его двоюродного брата, эта версия с похищением не известна!

И где воспоминания 'похитителей'? Ведь не секрет, что после 1917 г. многие, чуть ли не все, писали о своем революционном или околореволюционном прошлом, поскольку зачастую это был их единственный заработок.

А вот сам Бурцев пишет достаточно подробно для книги о А. И. Браудо как и кем была организованна эта встреча в поезде.

Историк А. Гейфман на книгу о Браудо не ссылается, в связи с чем возникает вполне резонный вопрос: был ли ей известен этот источник?! - но ведь она же имела доступ к архиву Бурцева!

И зачем Лопухину нужно было еще раз было встречаться с руководителями партии эсеров (23.12.1908 - Лондон) уже после того, как его дочь оказалась на свободе?! Или ему так понравились встречи с противниками власти...
Можно, конечно, предположить, что ради уничтожения двуликого Азефа он был готов идти даже на измену, но тогда зачем эта версия с похищением?!

Следующие несообразности:

Отсутствие каких-либо свидетельств по этому 'делу' самой 'жертвы' похищения, высказываний 'похитителей' - ведь в такой акции должны были бы участвовать несколько человек!

На суде, устроенном эсерами, Бурцев ни разу даже не намекнул, что Лопухин выдал ему сведения об Азефе только после сообщения о похищении дочери и якобы имевшегося с его стороны шантажа - хотя такие факты укрепили бы правдивость утверждений Лопухина (многие эсеры в начале разбирательства считали информацию Лопухина об Азефе просто полицейской провокацией!).

Кроме того зачем Бурцеву для книги 1937 года (А. И. Браудо), почти 30 лет позже, надо было утаивать информацию о похищении, ведь важность разоблачения Азефа при начальной слабой позиции Бурцева как обвинителя допускала почти любые средства?!

Кстати в своей книге воспоминаний, 'Борьба за свободную Россию', (1923 г.), Вл. Бурцев тоже называет Б. (Браудо) который ему сообщил сведения о поездке Лопухина из Кельна в Петербург и тем самым сделал такую встречу возможной.

Бурцев также пишет в своих воспоминаниях, что они многократно встречались с Лопухиным и раньше:

'...Благодаря 'Былому" (с 1905 г.), у меня завязались сношения с различными лицами, имевшими отношение к Деп. Полиции (178) и к охранным отделениям.
Одни, как Лопухин, при-ходили к нам явно, другие - тайно. Они давали мне чрезвычайно важные сведения и материалы....'

То есть в самом факте беседы между эсером В. Б. и директором Департамента полиции А. Л. нету ничего необычного. Можно сравнить такие беседы с игрой в покер, игроки- политические противники пытаются друг друга дезинформировать, но при этом оглашают и некоторые факты.

По данным из книги Бурцева, встреча с Лопухиным была в начале сентября 1908 г. в поезде из Кельна в Петербург - '...разговор между Кельном и Берлином'. Он эти данные повторяет и в других статьях, также 1937 года. Как известно, Бурцев поведал сначала Савинкову об узнанном от Лопухина. Похищение же дочери по данным Департа-мента полиции в Петербурге (см. статью историка А. Гейфман) состоялось во второй половине октября... Лопухин в начале сентября спокойно ехал из отпуска домой (из Кельна в Петербург). Разбирательство эсерами обвинений Бурцева заняло почти весь месяц октябрь 1908 г., то есть начался еще до этого загадочного похищения!

О таком политическом похищении было бы больше известно, Лопухин напр. мог преподнести такой факт в свое оправдание на суде. Знали бы об этом многие, напр. и жандармский генерал, начальник дворцовой охраны А. И. Спиридович. Возможно даже, что такое происшествие заставило бы правительство издать циркуляр запрещающий ехать без охраны родственникам определенных чиновников за границу. Надо учесть, что семьи даже министров в то время без страха проводили много времени за границей, на курортах, их по возможности навещали их высокопоставленные отцы и мужья, за границей часто лечились. Такой факт похищения с целью шантажа вызвал бы переполох в их среде и об этом было бы много данных на основе документов и воспоминаний.

Хотелось бы еще дожить до того дня, когда будут, на основе фактов, убедительно освещены все подробности обстоятельств встречи В. Л. Бурцев - А. А. Лопухин, в 1908 г.-ду, повлекшей окончательное разоблачение предательства Азефа.

Сайт ldn-knigi, Леон Дотан

14.06.2009